Матушка моталась, как заведенная, с тех пор как получила весточку, что вскоре отец будет дома. Многое осталось недоделанным, когда он уехал. Теперь все постельное белье отправилось в стирку, кухню отскоблили и помыли, а с кресел убрали собачью шерсть. Я обратила мамино внимание на бархатный балдахин с оторванной каймой и посоветовала отдать ее подшить.
— Нет… нет. Кто из портных работает в воскресенье? Я сама подошью. — Она не стала поручать мне эту работу. Нам обеим известно, что от меня толку чуть, когда любое дело требует терпения и усидчивости.
— Я могу отнести его в гетто, — предложила я. — Там много… я слышала, что там много портных. — Чуть не прокололась.
— В гетто? — Вокруг нас бегал с лаем Амор. С кухни доносился запах горелого.
— За час я обернусь, — настаивала я. — И полог будет висеть как должно, а не напоминать дешевую гостиницу.
Матушка поспешила на кухню, я приняла это за согласие. Я была уже на шаг ближе к тому, чтобы поговорить с единственным знакомым евреем.
Я велела посудомойке снять для меня оборванный полог и подхватила пыльный балдахин. Я едва не наступала на него, когда бежала вниз по лестнице. Свернула его в рулон потуже и поспешила в конец города, чтобы нанять гондолу и отправиться на север в гетто.
Так как было воскресенье, на каналах было малолюдно, и мы добрались быстрее, чем обычно. Я поспешила к опущенному мосту, через темный, сырой туннель, а потом опять в летний день, подернутый дымкой. Главная площадь кишела народом, и все витрины были открыты, поскольку евреи не считали воскресенье выходным днем. Я всучила балдахин первому попавшемуся портному и зашагала дальше к ломбарду «Виванте».
Элия вздрогнула и подняла голову, когда я ворвалась в дверь. Но она тут же засияла, когда узнала меня.
— О, синьорина! А вашего веера уже нет. Он быстро продался. Или… или вы пришли еще что-то заложить?
— Нет, синьорина Элия. — Я надеялась, что она будет польщена тем, что я запомнила, как ее зовут. Так и случилось. Я заметила, как она улыбнулась и немного расслабилась. — Я… хочу вас кое-что спросить. Мне нужен еврей… — ох, ужасно звучит, — чтобы кое-что объяснить мне о вашей религии.
— Конечно же, — ответила она, не сводя с меня глаз. Я заметила, какие густые, угольно-черные у нее ресницы. — О чем речь?
У меня от быстрой ходьбы сбилось дыхание и теперь от страха, что я могу узнать. Я подошла к прилавку.
— У меня есть друг… — начала я, — скорее он приятель моего брата, который уверяет, что познал тайны каббалы. Он использует это учение, чтобы… чтобы наставлять людей принимать определенные решения. Но как это возможно? Что именно это такое?
