. Все время прямо. А что значит в Венеции прямо? Ничего. Это лабиринт чудес.
Мы достигли Рио-Сан-Тровасо, где я хорошо ориентировалась, и пошли по улице. В лунном свете поблескивал широкий канал, и я могла различить очертания гондол, перевернутых вверх дном и подпирающих лодочный ангар. Но зачем мы сюда пришли?
— Почти на месте, — ответил Казанова, подводя нас к церкви Сан Тровасо.
— Так заперто же! — воскликнула я. — И зачем мы сюда пришли… помолиться?
Откровенно говоря, нам прямо сейчас не помешала бы молитва. Мы пообещали, что однажды повторим свои свадебные обеты перед моим отцом, священником и перед всем миром. И этот день наступил. И что бы мы ни говорили моему отцу, он сразу же поймет, как я себя вела, пока его не было. Он оставил маленькую девочку, а я тайком выросла. Я ужасно боялась встречи с отцом.
Джакомо остановился у церковной звонницы и, предупредив меня, чтобы я молчала, приложив палец ко рту, толкнул дверь. У меня округлились глаза — быть не может, чтобы церковь была в полночь открыта! Мы вошли и оказались в маленькой темной передней; оттуда вверх вела, как я понимала, добрая сотня ступеней. Джакомо пошарил по стене и нащупал висящий фонарь. Зажег его, и свет фонаря волшебным образом осветил его лицо. Как же он красив! Я готова идти за ним на край света.
— Я тебя догоню, — поддразнил он. В ответ я рысцой бросилась мимо него, придерживая подол сорочки и накидку. Он взбежал на несколько ступеней, чтобы догнать меня, но я со смехом побежала выше. Он сделал вид, что выдохся, схватился за живот. — Прошу пощады! — взмолился он.
— Ни за что! — ответила я, преодолевая еще несколько ступеней. Мы поднимались все выше и выше по винтовой лестнице, и фонарь отбрасывал золотистые отблески на кирпичные стены.
В конце концов, тяжело дыша, со смехом мы забежали наверх звонницы. Перед нами я увидела огромный бронзовый колокол.
— Зачем ты меня привел сюда, любимый мой? — вновь поинтересовалась я.
— Раньше я сюда захаживал, — объяснил он. — Помнишь, я тебе рассказывал, что до моей встречи с синьором Брагадини я вылетел в трубу? Я со своими приятелями долго изводил окружающих. Мы приглашали священников к постели здоровых людей; отвязывали гондолы, оставляя их бесцельно дрейфовать по каналам. Но больше всего мне нравилась одна забава: звонить в церковные колокола, чтобы предупредить о пожаре, посреди ночи.
— О пожарах, которых не было? — улыбнулась я и покачала головой.
— Конечно же! — ответил он, игриво щелкнув меня по носу. — Представь себе, какое это облегчение — проснуться и узнать, что дом твой не сгорел. По моему мнению, мы дарили людям утешение, которое они иначе никак не могли бы получить.
