— Удавлю, сученок, — кричал он, — езжай!
Я стал газовать, делая вид, что готов исполнить его требование, но с места не тронулся. Он рванул было к своей машине, но, увидев, что я на прежнем месте, развернулся и двинул на меня — исполнять свои угрозы. Терять было нечего — я включил «аварийку», нажал на гудок и пополз поперек потока.
Я проскочил, но не понял главного — штормовое предупреждение прозвучало. Кофе я попил, но дальше — совсем не заладилось. Пассажиров не было. Взял на проспекте Мира какого-то поддатого хлюста с бутылкой пива.
— В Медведково — сказал он и сел, не дожидаясь разрешения.
— Двести, — сказал я, несколько завысив таксу, вместо того, чтобы выдворить его из салона.
— Нет проблем, — буркнул он, но денег не дал. Я молча поехал, будто заговоренный. В душе у меня закипало: «Куда я еду? Зачем? Почему не взял деньги сразу? Неужели не видно, что это за фрукт! О, покорность обстоятельствам! Кончится путешествие тем, что этот хлюст элементарно кинет меня в Медведково. О, интеллигентная манера — не возражать! Ее не выдавливать надо, — каленым железом жечь!»
«Нехороший» денек набирал обороты…
Ко всему прочему, мужичок оказался липучий — начал доставать меня вопросами, типа: «Чего это ты какой-то не такой?» или «Куда это мы едем?».
Я начинал закипать.
— Помолчать можешь?
Он меня будто не слышал и продолжал липнуть:
— Ща под мост… так… делай этого козла!
Я понял: товарищ явно не в себе. Что же будет дальше, когда он допьет свое пиво?
Когда мы свернули с проспекта, я дозрел и тормознул у обочины — разобраться.
— Слушай, парень, или плати деньги сейчас, или выходи.
— Так я же уже рассчитался.
Я увидел, как сквозь пьяную дурь выглядывала до боли знакомая физиономия хама. Он издевался надо мной!
— Ну, что ж, тогда мы приехали. Выходи.
— Че, борзеешь?
— Вылезай!
Я сам открыл дверь с его стороны и подтолкнул к выходу. Он, матерясь, вылез и через открытую дверь, плеснул в салон пивом.
Пришлось выйти из машины.
Я его не бил. Просто выбил из рук бутылку и положил его тело на газон, лицом вниз: «Лежи тихо!»
Настроение было испорчено окончательно. В таком настроении недолго и в аварию попасть…
Я решил ехать домой.
Когда я вырвался из городского ада, где всё гудело, кипело, терзало меня… вся эта снующая чадящая, предназначенная лично мне! похоть цивилизации, выматывающая душу, я принялся успокаивать себя. Ничего, ничего, — говорил я себе, — всё будет нормально. Всё это мелочи, не стоящие внимания. Всё — впереди! Пусть, ты проиграл тысячу мелких сражений, пусть… но ты выиграешь жизнь!
