— Где и с кем ты была?
— На вечеринке в Хатфилде. Меня пригласил Роберт. Роберт Бейли.
— Кто устраивал вечеринку?
— Одна девушка, Эмма, его подруга.
— Родители были дома?
— Наверное, да. Но мы с ними не встречались. У них очень большой дом.
— А как ты познакомилась с этим Бейли?
— Он брат моей однокурсницы. Каспар, прошу тебя! Можно подумать, что ты прокурор, а я преступница! В чем ты меня обвиняешь?
— Я тебя ни в чем не обвиняю. Но я знаю, что ты еще девственница. По крайней мере, была, когда покидала Лэньон. Я отпустил тебя в Лондон, потому что надеялся, что Сэм и Харриет присмотрят за тобой. В большом городе для невинных девочек опасностей не меньше, чем в Южной Америке, я говорю о тех опасностях, от которых ты в свое время спасалась, переодевшись мальчишкой.
— Возможно. Но сегодня ночью не было никакой угрозы. Роберт очень симпатичный парень, и вел себя крайне сдержанно…
— Симпатичный парень, говоришь? А сколько ему лет?
— Он на два года старше меня.
— Да? Тогда он уже не мальчик, а взрослый мужчина. Как ты могла поехать за город с едва знакомым мужчиной, неизвестно, к кому?! Эта вечеринка запросто могла превратиться в оргию! Особенно, когда родителям все равно, что происходит в их доме.
— Каспар, ну что ты делаешь из мухи слона! Это была вполне безобидная веселая вечеринка.
— Проклятье! Я тут, черт возьми, три часа места себе не нахожу, перебирая все ужасы, какие могли с ней случиться! А она говорит «веселая вечеринка»!
— Я сказала тебе все как было. Ничего не случилось. Я устала и хочу спать. Пусти меня! — Она дернула плечом. — Мне надоело слушать, как меня отчитывают словно провинившегося ребенка! — На ее глазах выступили слезы.
Она так скучала по нему! Никакая столичная жизнь не могла сравниться со счастьем жить возле него в Лэньоне. И вот в кои веки она куда-то вышла, а он неожиданно нагрянул. Мало того что ей не удалось воспользоваться такой редкой радостью, так теперь они еще и поругались! Больше всего ей хотелось сейчас завыть.
Но вместо этого она проглотила слезы и самым решительным тоном, на который только была способна, продолжила:
— И хорошо, что я живу в Лондоне! Будь я в Лэньоне, ты бы мне самостоятельно и шагу ступить не дал. Тебе кажется, что я все еще ребенок. Но это не так, Каспар! Я — женщина. И могу сама за себя постоять.
Его серые глаза потемнели. И прежде чем она сумела понять, что он собирается делать, он крепко прижал ее к себе одной рукой, а второй заставил далеко запрокинуть голову.
