На следующий день он взял направление на Монсерат, маленький остров, который порекомендовали им супруги Скотт-Ли. Для Франчески это значило, что он не бросился сломя голову в Англию.
Шли дни. Каспар становился все мрачнее и задумчивее. Наконец Франческа не выдержала. Вечером, когда они, сидя на скалах в маленькой бухте, провожали уходящее за горизонт солнце, ее словно прорвало:
— Я все знаю. Харриет рассказала мне о смерти твоего деда. Это значит, что у нас уже не получится взять на борт пассажиров и продолжить путешествие.
Он посмотрел на нее долгим взглядом:
— Харриет не должна была этого делать. Наверное, ты теперь с ума сходишь, не зная, что с тобой будет дальше.
— Я ничуть не беспокоюсь, — соврала Франческа. — Я уже вполне самостоятельная и могу прекрасно устроить свою жизнь. Не бери в голову и езжай себе спокойно в Англию!
— Не мели чепухи. Ты, естественно, поедешь со мной, — сказал он, как отрезал.
Сердце Франчески забилось сильнее, но всего лишь на мгновенье. Она взяла себя в руки.
— Так не пойдет, — решительно возразила она. — Если бы борт зафрахтовали, я была бы тебе полезна. А в Англии мне нечего делать. Да и климат мне не подходит. Я люблю солнце и море.
— Я тоже, малышка. Но я должен вернуться. Только куда я — туда и ты, чикита. Да, ты уже не ребенок, но и не взрослая женщина. Ну будешь шить юбки для посиделок у камина вместо пляжных платьев! И не спорь со мной! — Он решительным жестом остановил ее словоизлияния. — Мне и так хватает проблем.
— Каспар, — все-таки встряла она. — Ты не несешь за меня ответственности. Это же абсурд — вешать еще и меня на шею!
— Пока ты под моим глазом, чикита, это не груз! Я уже привык, что ты всегда рядом. Ты не станешь обузой, пока будешь делать все, что я тебе велю… или советую. А сейчас будь хорошей девочкой и принеси мне что-нибудь выпить. — Он подшлепнул ее как в добрые старые времена.
Полночи Франческа вертелась в своей постели, раздираемая противоречивыми чувствами. Остаться с ним — было ее самым заветным желанием. Но внутренний голос нашептывал ей, что в действительности он этого не хочет, он просто следует своему придуманному долгу.
С первыми лучами солнца она почувствовала, что «Золотой дождь» уже пошел. Она вскочила с постели, быстренько натянула джинсы и пуловер и поднялась на палубу. Каспар стоял у штурвала. В резком контрастном свете его лицо казалось словно вырезанным из куска дерева. Попутный ветер раздувал паруса, и яхта легко и стремительно скользила по волнам.
