— Как тебе первая рабочая неделя? — спрашивает его Лиза.
— Хорошо. Я привыкал и осматривался, чтобы понять, как все устроено, — отвечает он своим теплым и звучным голосом. Увы, слышно отсюда Алекса чересчур хорошо, и я вздыхаю. Почему он держит дистанцию? Хорошо, если я ему не нравлюсь. Круто, если он с кем-то еще встречается. Но разве мы не можем быть друзьями? Почему он так холодно себя ведет?
— Чем занимаешься на выходных? — спрашивает Лиза: и этот вопрос она адресует Алексу. Неужели работа в новостном отделе помогает так эффективно развивать светскую болтовню?
— Да как сказать, просто отдыхаю со своей девушкой, — откликается он.
Мне становится как-то не по себе. Не то чтобы я не подозревала об этом.
— Точнее, невестой, — вносит он полную ясность.
Становится совсем-совсем не по себе.
— Как замечательно! Когда вы женитесь? — с неподдельным интересом спрашивает Эстер.
Хватаю свою бутылку и отхлебываю пиво.
— В декабре, — признается Алекс. Заставляю себя проглотить пиво. Чувствую на себе взгляд Бриджет, но сама сижу, впившись глазами в стол.
— Потрясающе! — приходит Лиза в восторг.
— Когда вы обручились? — наседает Эстер. Это невыносимо. Мы что, должны выслушивать все слезливые подробности?
— Пару месяцев назад, — сообщает он, беспокойно вертясь на месте. Он и сам не желает об этом разговаривать. Может быть, из-за того, что я здесь, а может, просто не любит афишировать подробности своей личной жизни. Когда мы встретились, именно такое впечатление у меня и создалось, но на самом деле я совсем его не знаю. Глупо думать иначе.
— Сыграем в игру на выпивку! — взрывается Бриджет, и все снова стенают. — Ну давайте, что ж вы скучные такие, тоже мне, боги юности! — Она подталкивает Расса, и он отодвигается, чтобы ее выпустить.
— Бронте, помоги мне принести рюмки.
— Я ничего такого не пью, — напоминаю я.
— Да-да, и что дальше? Пошли, все равно помоги мне.
Я утомленно возвожу глаза к потолку, но про себя благодарю ее за то, что она отвлекла меня и перенаправила мои мысли.
На следующее утро я рано просыпаюсь и выбираюсь из-под одеяла. Голова побаливает, несмотря на все усилия, которые я прилагала, чтобы не опьянеть, но, в принципе, жить можно. Как бы то ни было, состояние Бриджет решительно хуже.
— Привет, — шепчу я, просунув голову в дверь.
Из кровати доносится сдавленный стон.
— Я принесла тебе лекарства, — говорю ей, довольно улыбаясь.
Она осторожно принимает вертикальное положение, не выбираясь из постели, протягивает руку за водой и запивает несколько таблеток от головной боли.
