Мальчики и девочки, к которым обратилась учительница, заулыбались. А их звеньевой, Лерчик Пуговкин, упитанный, синеглазый крепыш, сказал:
— Не беспокойтесь, Елена Аркадьевна, не надорвемся! — И снисходительно глянул на ребят с третьего ряда. — Так и быть, подцепим их на буксир.
Какими они ни считались бестолковыми, эти ребята третьего звена, но пережить такое унижение было нелегко. А что в ту минуту сделалось с Профессором! Он так вдруг прикусил губу, что скривился от боли.
— А мы не нуждаемся ни в каком буксире! — неожиданно с вызовом выпалил Борька и, вставая, словно для большей убедительности, хлопнул крышкой парты. — И вообще, Елена Аркадьевна, вы напрасно ругаете нас. Мы такое, между прочим, задумали дело, что если сказать, то вы и не поверите.
— Ну, ты все-таки скажи, — с улыбкой проговорила учительница. — Это любопытно.
Профессор поскреб длинным пальцем в затылке и отрицательно помотал головой.
— Не можем мы, Елена Аркадьевна, сказать… Не можем… В общем, это тайна. Понимаете, наша тайна…
Тут Профессор почувствовал, как звеньевая что есть силы жмет своим башмаком на его ногу. Это могло означать лишь одно: перестань пороть чушь! Но не тут-то было! Борька сам наступил на Валину ногу:
— Ведь правда, Валя, мы пока не можем сказать о нашей тайне?
Валя Галкина покраснела, словно морковка, и опустила в парту глаза.
— Ну что ж, — подождав несколько секунд, с веселым лукавством сказала Елена Аркадьевна, — если у вас, действительно, такая важная тайна, то я не буду настаивать — не говорите… А теперь, — учительница придвинула к себе классный журнал и раскрыла его. — Теперь давайте посмотрим, как у нас обстоят дела с успеваемостью…
Вторая половина воспитательного часа прошла шумно. Однако не двойки неуспевающих волновали на этот раз ребят. Всех интересовало другое — тайна третьего звена. Что они задумали? Какое такое дело?
Разумеется, ребята первого и второго звеньев старались не подавать виду, что их разбирает любопытство. Но это им плохо удавалось. То и дело они о чем-то перешептывались, передавали друг другу записки. А то вдруг украдкой настороженно взглядывали направо, на хранителей тайны.
Но что они могли определить по их лицам, если те и сами ничего не знали! К Профессору уже поступили три записки с просьбой открыть секрет. А крепкий Андрюшкин кулак каждую минуту больно упирался ему в спину. И все же Борька хранил, как говорится, гробовое молчание. Тайна продолжала для всех оставаться тайной.
