Пом-пом-пом-пом!
Все сейчас проскальзывало мимо сознания Антона. Вот за кормой «Хейнкель» выпустил из когтей торпеду, и та, продолжая полет, ухнула в воду – след из пузырьков стал чертить убийственную прямую. Но не по «Стивену».
Где-то по левому борту загрохотал взрыв – еще одна торпеда нашла-таки борт, который можно было разворотить. Над мачтами пролетел пустой «Хейнкель», вереща моторами – за правым вился шлейф дыма.
Ему наперерез несся другой торпедоносец – он летел между колоннами кораблей на уровне их палуб. С мостика по «Хе-177» выстрелили из ракетницы и попали, но что мог сделать фальшфейер, ударившийся о кабину и размолоченный на таявшие искры лопастями винта?
Трассы, выпускаемые с кораблей, скрещивались с теми, что протягивались с самолетов, дробя иллюминаторы и гвоздя палубы. Перезвон стреляных гильз был Антону слышнее всего – сверкая начищенной латунью, они сыпались ему под ноги. А в море, отсвечивая медью, неслись торпеды.
Пароход сильно накренился, выполняя почти невозможный поворот. Машина поднатужилась, и бурун, закрученный винтом, отбросил торпеду. Та показалась из воды, высовываясь наполовину, и попала под пулеметную очередь.
Полтонны тротила рванули так, что корму «Стивена» подбросило.
– Фак ю! – завопил Борден и завернул мат по-русски, да с таким смешным выговором, что Антон не выдержал, рассмеялся.
И заткнулся – «Уэйнрайт» словил сразу две торпеды в борт. Сдвоенный взрыв вырвал эсминцу корму, погружая корабль в воду.
Два немецких торпедоносца едва не сцепились крыльями, но вывернули, гады, разлетелись – один к северу, другой к югу. И этот самый другой пронесся чуть ли не над самой палубой «Стивена Хопкинса», строча пулеметом из подфюзеляжной гондолы.
«Пом-пом» был развернут удачно, навстречу «Хейнкелю», и все четыре ствола задолбили, посылая снаряды в синее брюхо самолета. Лушин расслышал звон, с которым они пропарывали дюраль, и вот из очередного зияния высеялся белесый муар – топливо из бензобаков.
Торпедоносец с ревом пронесся поверху, едва не цепляя мачты, и уже за кормой «Стивена» загорелся. Вспыхнул весь, от носа до хвоста, накренился, кончик крыла прочертил по воде пенную линию – и закувыркался колесом, раскоряченной свастикой, ломая плоскости, теряя хвост.
– Готов!
Торпедоносцы один за другим выходили из сражения, а с юга уже подтягивались бомбардировщики «Юнкерс-88». Но тут природа сказала свое веское слово – ветер переменился, задул с севера, натягивая плотное одеяло тумана.
