— Не слишком ли рано для рождественских вечеринок? Еще только конец ноября!
Том пожал плечами.
— Что поделаешь с Джорджем? Такой уж он. Суперорганизованный. И Банкерса ты знаешь — этот никогда не упустит шанса собрать как можно больше женщин под веткой омелы[8] до того, как на его безымянный палец скользнет обручальное кольцо.
Мне стало еще тоскливее. Коллега Тома Эдвард Банксби по прозвищу Банкерс[9] (этим прозвищем остроумно обыгрывалась его фамилия, а также то, что он был заядлым болельщиком регби) был неисправимым бабником. Банкерс обожал вместо приветствия хватать дам за задницу. Его невеста Джорджина, зоркая мегера, носила туфли на высоченных шпильках и все разговоры обычно начинала так: «Привет, я Джорджи. Я самая молодая партнерша в фирме. Ну а вы сколько зарабатываете?» Шутники острили, что она носит мужские причиндалы Банкерса в своем портфеле и выдает их ему исключительно по особым случаям.
— Знаю, он тот еще похабник, да и Джорджина не сахар, но мне действительно нужно отметиться на этой вечеринке. У них дома. Он пригласил всех с работы. Насчет подарка я сам соображу, так что ты не напрягайся.
Я вздохнула.
— Прости, дорогая. А ты хотела навестить кого-то из своих друзей в эти выходные? — спросил Том.
— Кого, например? Я уже несколько недель ни с кем не виделась — работы было по горло. Натуральная социальная затворница.
— Вот поэтому-то тебе и надо оторваться на всю катушку, пока будешь в отъезде, — ласково проговорил Том, обнял меня и поцеловал в губы.
— Постараюсь, — пообещала я.
Сколько же всего на меня сразу обрушилось. Вечеринки, ипотеки, свадьбы. А еще не было восьми утра.
— Я хорошо выгляжу? — нервно спросила я, осматривая свое пальто телесного цвета, надетое поверх черного платья-туники и плотных черных колготок. — Думаю, колготки я смогу снять по прилете, если будет жарко. У меня в сумке босоножки. Нормально будет, как думаешь?
— Ты выглядишь потрясающе. Пошли мне эсэмэску, когда самолет приземлится. — Том открыл дверцу машины.
Я села и опустила стекло в окошке.
— Я люблю тебя, Эл, — сказал Том. — Доброго пути.
— И я тебя люблю, — автоматически ответила я. — Ну так позвони этому испанцу, пусть переезжает. Но только больше ничего не делай, ладно? О, и еще не забудь своей маме позвонить — скажи, что мы приедем к ним на День подарков[10]. А к моим родителям заедем на Рождество.
— Есть, сэр!
Том шутливо отдал мне честь. Я одарила его веселым взглядом. Такси тронулось с места. В конце дорожки я обернулась, чтобы посмотреть на Тома. Он все продолжал махать мне рукой. Я помахала в ответ, но, стоило машине повернуть за угол, тяжело вздохнула, прижалась к спинке сиденья и с неудовольствием поймала себя на мысли о том, что три дня в Лос-Анджелесе, быть может, не так уж плохо.
