— Знаю, — всхлипнула я. — Конечно, лучше было бы попытаться сохранить хотя бы остатки гордости.
— Расставания никогда не выглядят красиво.
— Я все уговаривала его, пока он не потерял терпение. И тогда я спросила, есть ли у него другая. Лучше бы не спрашивала.
— И? Есть другая?
— Он говорит — нет, он бы так никогда не поступил, просто он не может дать мне то, чего я хочу, что мне нужно. Он сказал, что притворяться было бы несправедливо.
— Ладно, хотя бы честно признался в том, что он, в конце концов, не тот, кто тебе нужен. Значит, у него все-таки есть недостатки, — сердито проговорила Вик. — Но ведь это он фактически уговорил тебя расстаться с Томом. Ты очень его интересовала… И все эти «я не могу тебя дождаться» и «давай не упустим нашего счастья». Черт! Ненавижу мужиков, больных на голову, вроде него!
— А потом, потом я все-таки попросила его остаться хотя бы на одну ночь, — выпалила я.
Мое сердце было готово разорваться. Мне не хотелось даже Вик признаваться в том, как низко я пала, но я не могла остановиться в своих признаниях.
— О, Эл… — ахнула Вик.
Она ждала, а я тихо плакала, и мои рыдания эхом разносились по квартире Гретхен. Потом Вик негромко, мягко проговорила:
— И он остался? Вот почему ты мне звонишь сейчас? Он только что ушел?
Я помотала головой, и это было глупо — ведь Вик меня не видела.
— Он отказался остаться. — Я нервно хохотнула и высморкалась. — Это меня чуть не убило. Он помрачнел, стал смотреть на часы и повторять, что у него много работы. А я так распсиховалась, что заорала на него, чтобы он убирался, если для него так важна его чертова работа. И он ушел.
— Что ж… Давай будем благодарны судьбе за маленькие милости, — сказала Вик. — По крайней мере, он и ты сделали одну правильную вещь. И за это тебе надо держаться, Эл, — за то, что в конце концов ты его послала подальше.
— Только потому, что он меня довел до этого.
— Не имеет значения, — возразила Вик. — Все равно последнее слово осталось за тобой. Гретхен знала, что он собирается порвать с тобой? Насколько я понимаю, ты ей звонила?
— Пыталась, — призналась я, — но ее так трудно застать при пятичасовой разнице во времени и всем ее образе жизни. Вчера вечером ее не было дома, а сейчас звонить слишком рано — у нее воскресенье, шесть часов утра, она наверняка спит. Как ты была права! Ты говорила: это случится, если мы расстанемся, вот и случилось.
— Ну… Не могу сказать, что меня это радует.
— Ты во всем была права. И понимаешь… я так жутко зла на себя! — Я свирепо скатала шарик из бумажного носового платка. — Когда мы расстались с Томом, ты говорила: повремени немного, поживи своей жизнью. А я вместо этого, — продолжала я, сердито швырнув бумажный шарик в стену, — первые два месяца каждую минуту, пока не спала, торчала у Бэйли дома с Гретхен и с ним. Правда, никто не был в этом виноват, потому что она была больна, а потом она улетает в Штаты, а он начинает скакать по всему свету… а я что делаю?
