Из документов по делу Дьорка следовало, что тот был талантливым ученым и деятельным экспериментатором, но никак не честным человеком. В своих докладных записках он рапортовал об успехах и брал повышенные обязательства — у Ивина даже возникло впечатление, что профессор издевается, — а сам занимался чем-то совсем другим. Кроме того, как установила правительственная комиссия, он допустил «неоправданный перерасход человеческого материала». Лев Ивин содрогнулся: да, здесь ставили эксперименты на людях. Чему удивляться, если речь идет о выживании целой расы… Последний свой опыт Дьорк произвел в день неудачного ареста. Преодолевая отвращение, Ивин вновь и вновь прокручивал кадры, снятые в лаборатории: ужасные метаморфозы, происходившие с людьми за несколько минут. Его не оставляло чувство, что смыслом их была не смерть, а что-то иное.
Ивин связался с Мьором:
— Мне нужен эксперт. Желательно, знакомый с работами Дьорка.
— Такой человек есть. Это бывший ассистент профессора Ларв. Думаю, он согласится работать с нами.
Ларв оказался нервным мужчиной с недоверчивым взглядом.
Впрочем, его можно было понять: он впервые общался с инопланетянином.
— Вы действительно со звезд?
— Мне посоветовали не распространяться об этом.
— Ну, ясное дело, — вздохнул Ларв. — Как же иначе…
— Вы были ассистентом Дьорка?
— Увы. Из-за этого я потерял работу.
— Насколько мне известно, вы ушли по собственному желанию.
— Да, потому что знал, чем все это кончится.
— Знали?
— Подозревал. Старина Дьорк был из тех, кто всегда все доводит до конца.
— Правильно ли я понял идею его исследований: она состояла в том, чтобы одни болезни лечить за счет других?
— Так он сформулировал ее перед начальством — и оно согласилось, потому что в прошлом уже были подобные прецеденты.
На самом деле идея была куда шире: превратить болезнетворные микроорганизмы из врагов в союзников.
— В чем же разница?
— В формулировках. Последняя совершенно неприемлема — она противоречит официальной идеологии: болезни — это зло. А вот когда из двух зол выбирают меньшее — это нормально.
— Неужели новый вирус считался меньшим злом?
— Это была другая разработка, следующий этап. Видите ли, вирус — идеальный медицинский инструмент. Кто лучше него проникнет во все части человеческого тела?
— Но в чем смысл такого проникновения?
— Любой вирус внедряет в клетки свой генетический код.
Идея состояла в том, чтобы сделать его орудием генной инженерии.
Тогда можно делать операции сразу на всем организме. На взрослом организме, а не на оплодотворенной яйцеклетке, как это делалось до сих пор.
