Он посопел, я видел, как сухие кулаки его со скрипом сжались. Почему-то представилось, что, окажись в них камень, сейчас бы посыпалась от него только пыль.
Переждав его короткий приступ ярости, спросил:
— А потом?
Ночной охотник бросил в мою сторону раздраженный взгляд. Фыркнул:
— А то ты не знаешь?! Потом так же, как у всех остальных! Решили с ублюдком, с которым моя супружница грехом прелюбодеяния предавалась, по-мужски разобраться. Вышли на Арену, отказавшись от Знака воскрешения, да и… демоны тебя забери, Дарк! На кой черт тебе это надо?!
Я поспешно выставил руки, торопливо сказал:
— Прости, не знал, что все так…
— Как?!
— Печально. Извини.
Калхун отвернулся, и несколько минут мы шагали молча.
Вот, значит, как тут все устроено? Персонажи этого мира считают реинкарнацию совершенно естественной фиговиной? Вот, как этот: видимо, при жизни поставил все на сражение, проиграл, и возродился другим существом.
Интересно. И вполне логично, стопроцентно укладывается в логику волшебного мира.
Меня вот раньше всегда бесила особенность книг и сериалов в жанре фэнтези, в которых и драконы, и мертвецы на марше, и боги мирами трясут, как баба веником, а обычные люди до колик смерти боятся. Чуть что — под угрозой гибели предают королей и собственный отцов продают, и вообще ведут себя как совершенно обычные подлые и трусливые двуногие.
Почему?
Вот скажите, кабы в нашем реальном мире люди каждый день получали бы доказательства, что другие миры и посмертье существует? Если бы каждое утро начиналось с магии, а по дороге на работу видели бы, как по Небесной лестнице ангелы или будды маршируют? Стали бы тогда люди бояться последней черты? Да хрен бы там!
Обычной силы ВЕРЫ, не ЗНАНИЯ, а просто веры хватает, чтобы люди за идею или правое дело жизнью жертвовали, а то — железная уверенность, что после окочуривания пойдешь сразу в Чертоги с богами пиво пить! Да все сражения и сам ход истории по-другому пошел бы…
Задумавшись, не заметил, как прошли несколько гротов подряд. Неприметная дорога стала опускаться, по углам пещер вначале редко, потом чаще стали встречаться черепа и скелеты, какие-то остовы древних строений.
Я вспомнил, что мне теперь по сюжету любой игры полагается самой Судьбой задавать вопросы.
— Где это мы?
Ночной охотник даже головы не повернул.
— Проходим наши старые угодья. Только добычи здесь почти не осталось, приходиться дальше от Темной земли уходить, чтобы пропитание или редкий предмет отыскать. И походы эти становятся все опасней.
