— Ты узнал все, что тебе нужно было знать, Дарк, — прохрипел старик, отворачиваясь. — Остальное, если у тебя есть уши и глаза, узнаешь сам. Теперь уходи.
— Но…
— Уходи. Я устал.
Похоже, больше я и вправду ничего не услышу. Впрочем, теперь многое становится ясным.
Я поднялся, вежливо поблагодарил старика, а потом двинулся к выходу. Уже на пороге меня настиг оклик.
— Дарк!
Я обернулся.
Старец-висельник перестал раскачиваться в кресле-качалке, схватился скрюченными артритом пальцами за грубую столешницу. В полутьме его желтые глаза приглушенно светились. И мне не понравился то, с каким вниманием старик меня разглядывал.
— Погоди, юноша. Позволь задать один вопрос… Ты так… так внимательно слушал меня, но… впервые вижу, чтобы Ночной… чтобы история нашей гибели произвела столь малое впечатление.
Черт! Да им просто не угодишь! Но не рассказывать же, что человека, который жил в двадцать первом веке, история Старца-висельника хоть и впечатлила, но не больше, чем книга или красочный фильм. Это здесь такие события воспринимаются с жаром и трепетом, а я в многочисленных играх сам устраивал войны и побольше, стирая цивилизации с глобуса атомными бомбардировками. И спецэффекты там были покруче.
— Ты не прав, уважаемый, — легко соврал я. — Впечатлила, аж душу вытряхнула, просто я… э-м-м… тугодум. Мне надо время, чтобы все осознать. Вот тогда я впечатлюсь по-настоящему!
Старец-висельник покачал головой. Я услышал растерянный шепот:
— Странный ты, Дарк… Уж не знаю, что ты за существо, видно, старость установила предел моим силам, но… Но уверен, что ты отмечен. Знак ли это Богов? Печать ли Судьбы? Или метка дьявола? Не знаю, только… береги себя. Нам всем уготована горькая доля, а тебе… уж боюсь и представить…
Похолодевшими пальцами я тронул дверную ручку, потянул, и вышел. Спину жег недобрый взгляд старика…
4
— А вот и он!
Я вздрогнул от неожиданности.
С земли поднялись, странно улыбаясь, пятеро дозорных. Вперед выступил сам Капитан нищих, Рауль фон Шлессер. Окинул меня холодным взглядом, сообщил:
— Мы ждали тебя, странник Дарк.
В его ледяном тоне мне почудилась явная враждебность.
— А чего так? — спросил я, стараясь говорить спокойно, хотя сердце предательски затарахтело. — Случилось что?
— Случилось, брат. И похоже, что тебе надо пойти с нами. Тут одна милая девушка сказала, что говорить ей непременно нужно только с тобой. Есть у нее такая блажь, понимаешь?
— Какая девушка? — тупо брякнул я, и сразу прикусил язык.
