И вот, почти три года назад, когда Франк еще учился и работал в шлифовальной мастерской в Марэ, а Билли заходила за ним вечерами отвлечь его от работы, поскольку снова была одна, к тому же сама работала по ночам (конечно, она была белая и с документами, но о нормальной работе мечтать не приходилось), так что, пока она завтракала, он пил свое вечернее пти-шабли в надежде на лучшее, в ее жизни снова произошли серьезные перемены.
Поскольку Франк частенько задерживался, а хозяйке цветочной лавки, расположенной напротив его мастерской, было сто лет в обед и в одиночку ей требовался не один час на то, чтобы втащить с улицы все свои ведра, кустики, цветы в горшках и прочую дребедень, то Билли — не любившая ждать парня больше, чем следует, — начала ей помогать убирать товар, чтобы не стоять без дела. (Ну и во избежание соблазна бахнуть пол-литра пива перед своим „утренним“ кофе, чего уж тут скрывать, когда это всем известно.)
И так подсобила разок-другой, поболтали о том о сем, поговорили основательно, и понеслось: простенькие букетики — траурные венки, мелкие подсказки — серьезное обучение, подработки по субботам — работа неделями напролет, скромные инициативы — заметные преобразования, большие инновации — маленькие успехи, одноразовые чеки — постоянная зарплата, некоторое благополучие — настоящее призвание, — и вот уже она стала супермодным флористом.
Это было очевидно, звездочка моя, совершенно очевидно…
Билли была рождена, чтобы творить красоту, сколько бы все вокруг ни надрывались, пытаясь ей доказать, что это ей не по статусу.
Совершенно очевидно.
Чтоб рассказать, как наша маленькая трусиха стала любимицей на своей улице, в целом квартале, на оптовом цветочном рынке, у редактрис модных журналов, у дизайнеров-декораторов и всех прочих, как из уст в уста пошла о ней молва среди flower power[46][47] столицы — для этого ночи не хватит, тут целую книгу пришлось бы писать.
Если у нее и были проблемы с тем, чтобы изобразить генеалогическое древо своей семейки — не хватало ни mamma mia, ни всяких там богатеньких ответвлений, то в вопросах коммерции она сама могла читать лекции всем этим папенькиным дочкам с дипломами…
У нее обнаружилась не просто предпринимательская жилка, а настоящий дар!
Чего хотела Билли, то и создавал для нее Бог.
Ее немыслимая одежда — вся с головы (в платке) до ног (в носках) в цветочных мотивах (собранная по разнообразным секонд-хендам), ее волосы, которые она красила во все оттенки пантона под цвет шерсти своей собачонки (что-то вроде помеси пуделя с таксой, только пострашнее) в зависимости от их общего настроения, ее старенький фургончик „рено“, так ослепительно разрисованный лютиками по бледно-зеленому фону, что даже девушки из парковочной полиции не решались выписывать ей штрафы, опасаясь мешать столь важному делу.
