Несчастный проводник стоял у загона для яков и со слезами на глазах отдавал земле то, что с таким аппетитом поглощал ещё пару минут назад.
– Что с тобой, дружище? – спросил Виктор, положив свою тяжёлую руку на плечо шерпа.
– Зачем ты мне сказал о говядине? Как можно есть корову?
– Точно так же, как разговаривать о трупах во время еды, – заметил Лавров, – О! Смотри! Лошадь вернулась.
Действительно, непальская «Маруська», убежавшая от путешественников после неудачного перехода через мост, сама нашла дорогу не только в селение, но и к дому Накарми. Она мирно жевала скудную растительность неподалёку.
– Может, и её съедим? – предложил Виктор.
Шерп выругался и заскочил обратно в хижину.
Виктор оглянулся вокруг и посмотрел на бесконечные горы, возвышавшиеся над и без того высокогорным селением Щеле. «Хорошо, что я не шерп, – думал журналист. – Неохота в горы таким путём. Через желудок орла».
«Для индуистов – тибетских буддистов, адептов религии Бон – очень важно, чтобы после смерти тело умершего как можно быстрее распалось на невидимый глазу прах. Только после этого, по верованию этих людей, душа покидает тело и возрождается вновь», – вспомнил Виктор слова профессора Новохацкого, читавшего в университете лекции по религии и атеизму.
– Но ужинать под рассказы об этом я не хочу, – сказал себе Виктор и решил прогуляться.
Только к вечеру Виктор зашел в хижину. Здесь при блёклом чаде самодельной лапы сидели Цамба, Аман Накарми, жена Амана – Гоша, а также пара племянников, оставшихся шерпу после умершего брата. Все они, медитируя, протяжно пели какую-то мантру.
– Что же ты ищешь у нас, европеец, – спросил Аман, допев очередную тибетскую молитву.
– Мы идем по пути Николая Рериха…
– …Великого Рериха? – поражённо переспросил Накарми.
Виктор молчал. Он знал, что по обычаю древних народов он мог не отвечать. Сам вопрос Накарми был риторическим.
– Говорят, он нашёл вход в Шамбалу, – мечтательно сказал шерп.
В этот миг из угла комнатушки послышался старческий голос.
– Шамбала убьёт всех.
Цамба весьма успешно переводил для Виктора древний язык, и с него, и на него, поэтому у журналиста не было проблем с пониманием.
– Молчи, старая, – отозвался Аман, – не пугай нашего гостя.
– Кто это? – спросил Виктор Амана через Цамбу.
– Это бабушка моего отца, старая Би-Би.
– Би-Би? – удивился Виктор. – Странное имя для этих мест.
– Её бабушка была из Кашмира, а её отец был муслим (мусульманин. – Авт.), – утвердительно кивнул головой Аман, – она давно оставила свой рассудок у подножия Джомолунгмы.
