– То есть как? Это была не галлюцинация?
Проводник не знал слова «галлюцинация», поэтому пропустил слова Виктора мимо ушей.
– Мой покойный дед, – многозначительно продолжил Цамба, – рассказывал, что раз в пятьдесят лет у любого человека открывается Чакра Духовности. У кого-то навсегда, у кого-то на минуту. Человек видит то, что не видят другие, чувствует то, что не чувствуют другие, может то, что не могут другие. И очень плохо, если эта чакра не открывается никогда. Я тебя поздравляю, Вик. Ты посвящён.
– Мне однажды это уже говорили, – хмыкнул Виктор.
Воцарилась пауза. Мужчины уплетали за обе щёки ужин, и головная боль прошла. Но теперь Виктору было любопытно, и он нарушил тишину первым.
– А у тебя уже открылась эта… Чакра Духовности?
– Нет, – с сожалением сказал проводник, и лицо «гномика» выразило жалость. Виктор снова почувствовал, что вот-вот засмеётся. Уж больно комичным выглядел шерп, особенно в образе гуру. Цамба, как ни странно, почувствовал это настроение журналиста.
– Я знаю, что ты человек умный и много учился, – вежливо промолвил проводник, – и тебе трудно поверить в то, с чем ты не сталкивался. Но то, что с тобой сегодня случилось, – это не болезнь. Это дар.
– Ни хрена себе, третий глаз, – сказал по-русски Виктор и пощупал затылок. Он почувствовал жжение.
Цамба не понял слов Виктора, но, увидев его движение, улыбнулся и утвердительно качнул головой. Ужин продолжался.
– Цамба, а если дойдём до Шамбалы и найдём Великих Учителей, что ты у них попросишь? – с интересом спросил Виктор своего нового друга. Цамба задумался.
– Наверное, чтобы они оживили всех мёртвых.
– Что?! – Виктор крайне удивился, глядя на шерпа.
– Пусть живут и никогда не умирают. Жить – хорошо, умирать – плохо.
– Цамба, дружище. Ты себе представляешь, что будет, если всех оживить? – Виктор был искренне тронут добротой этого крепкого горного жителя. – На Земле места не хватит.
– Как это? Посмотри, сколько места, – Цамба обвёл рукой огромные горы и небесный простор, где высоко в небе парили хищные птицы. – Всем хватит.
Цамба продолжал есть мясо. Его познания географии заканчивались здесь, на Непале, Бутане, может быть, ещё парочке карликовых стран рядом и не более.
– А как же убийцы, бандиты? Они тоже должны воскреснуть? – испытующе смотрел на проводника журналист.
Цамба почти не думал над ответом:
– А. Пусть живут. Хороших людей всё равно больше, чем плохих. Плохим не победить.
Виктор почувствовал восхищение и одновременно жалость. Там, в своей «цивилизации», люди потеряли что-то настолько важное… В словах Цамбы звучала божественная простота. Обыкновенный неграмотный проводник понимал в жизни больше, чем все эти великие умы за тысячи километров отсюда, со своими глупыми амбициями о мировом господстве, о финансовых приоритетах, золотых запасах, нефтяных скважинах и прочей чепухе. Живи, радуйся каждому дню на этом свете, никому не делай зла. Дикость? Так что же настоящая дикость – первое или второе? «Вот поэтому Рерих и не хотел отсюда уезжать. Да и разве только Рерих…» – размышлял Виктор, уже укладываясь спать.
