Возможно, ярче всего различие фашизма и коммунизма проявляется в технологии власти. Сегодня фашисты опираются на архаичные приемы инициации и посвящения, связывающие в мужской союз. Вообще говоря, это характерно для периода, когда движение зарождается и формируется, когда создаются отряды боевиков, но когда оно расширяется и захватывает массы населения, то формой власти становится идеология и государственный порядок. Когда утверждают общность коммунистической России и фашистской Германии, в основном ссылаются на организацию концентрационных лагерей. Однако они существуют и сегодня. Вопрос в том, кто и за что в них сидит. Он много важнее вопроса о том, в каких условиях там содержатся люди. Эти условия не всегда определяются субъективной жестокостью. Если брать фашистский и коммунистический режимы как формы власти, то обычно фашизм характеризуют как самую широкую реализацию желания власти буквально на всех уровнях: от фюрера до надзирателя. Цель фашизма вообще состояла в том, чтобы сделать немца господином во всем мире, поставить его над всеми народами. России это никогда не было свойственно. У нас, скорее, чужие угнетали своих. Но именно это и стало одной из причин рождения русского фашизма.
Некоторым хорошим, но наивным людям кажется, что фашизм давно ушел и только по какому-то недоразумению (в России по причине разделения, обнищания и озлобления населения) произошла вспышка этой чумы в XX веке. Но такой подход предполагает, что все наши предки, не знавшие правого демократического государства, были фашистами. В частности, К. Поппер охарактеризовал проект платоновского государства как тоталитаристский. Но это ошибка. Платон считал, что государством должны управлять лучшие люди, но речь шла не столько об аристократах крови, сколько об аристократах духа, умеющих управлять собой. Главная мысль Платона состояла в том, чтобы управляющие государством люди служили не себе и не толпе, а стояли на страже объективных законов бытия. Конечно, платоновская теория государства сталкивается с трудностями: кто может видеть и знать то, чего не видят и не знают другие, но считать абсолютизацию какого-либо конечного языка описания мира фашизмом вряд ли справедливо. Теперь мы на собственном опыте знаем, что есть связь между демократией и фашизмом. Русские фашисты появились и институализировались как довольно влиятельное общественное движение на волне демократии. Некоторые беспечно считают, что существование фашизма, как и других «меньшинств», является не слишком дорогой платой за свободу. Однако он принял явно избыточные формы и не только в России, но и в благополучных странах Запада и в США. И хотя все боятся именно русских фашистов, однако наиболее опасные эксцессы имеют место как раз в странах, считающихся оплотом демократии.
