Сегодня буржуазия и даже ее элита вовсе не ощущают себя господами. Институт советников и экспертов исключает вождей, которые могут принимать решения в условиях, когда никто не знает, что делать. Рациональная теория решений обнаруживает, что формой власти становится знание. Это снижает пафос интеллектуалов, которые считали своим долгом разоблачение и критику власти. На самом деле сегодня именно они производят власть и диктуют выбор людей, определяя его наличными экономическими и техническими возможностями. Теперь не наука и техника служат нам, как во времена пионеров науки, а мы им. Сложившиеся социальные машины и технологии требуют от человека соответствующих качеств и, прежде всего, экономического расчета и самодисциплины. Господствующий класс, включая как капиталистов, так и управленцев, уже невозможно представлять как фигуры с большими животами на плакатах времен революции. Они сами являются функционерами, обеспечивающими циркуляцию капитала. Если в классических обществах резко разделялись рабы и свободные, то сегодня нет человека, который бы не был оплетен сетью зависимостей спереди, сзади, сбоку и за спиной.
В этих условиях грезить о фашизме как болезненном, но необходимом средстве оздоровления общества, которое утратило связи со всеми реальными основаниями, было бы наивным. Но фашизм существует, и на это нельзя закрывать глаза. Как же он возможен в таком виртуальном обществе, как наше? Что это за фашизм? Очевидно, его нельзя мыслить как чудом сохранившихся микробов прошлого. Это новые вирусы, которые порождаются нашим обществом и нужны либо для его сохранения, либо окончательного разрушения. Вот важный вопрос.
Свобода и опыт протеста
Есть книги о себе и о других. Первые оказываются красивыми, но жестокими, а вторые нравственно совершенными, но наивными. Книги о самореализации часто остаются глухими к бедствиям других людей, а моральные книги, напротив, говорят о сострадании. Витгенштейн поразил тем, что поставил вопрос о том, как возможна книга об этике. Он понимал все книги как книги об истине и полагал, что этическое невыразимо. Современное понимание истины, таким образом, связано с индивидуализмом. Автономный индивид уже не переживает сострадания и не связан с другими опытом страдания. Он опирается на собственное самосознание и пытается обосновать истинность своих притязаний. Витгенштейн совершенно прав в том, что истина не имеет никакого отношения к этике. Это упрек современному обществу, которое решает этические вопросы на основе истины. Истина – вот что соединит и свяжет людей сильнее, чем христианский опыт сострадания.
