Я хотела сказать о ребеночке внутри меня, но не смогла больше ничего произнести. Меня бросало то в жар, то в холод. Язык не слушался. Пить. Хотелось пить…
Муж помог мне подняться и уложил на диван, подложив под голову подушку. Сам сел на пол и взял меня за руку.
– Любимая, будь со мной, слышишь? Не закрывай глаза. Все будет хорошо. – Он поцеловал мои пальцы. – Потерпи немного.
Но я чувствовала, как жизнь буквально вытекает из меня. Кровь, слишком много крови… На полу, на одежде…
– Я люблю тебя, – собравшись с силами, все-таки выдала я. – Скажи мне… что ты тоже… – превозмогая боль, продолжала говорить.
– Я скажу тебе это, когда ты поправишься, ясно? – требовательно заявил Леон. – А сейчас просто держись. Ты нужна мне, Мэри.
Но мне уже не верилось, что все будет так радужно. Я боялась умереть и не услышать его признания. Слезы не переставали литься, застилая пеленой глаза.
– У нас будет большая семья, – Леон продолжал говорить со мной. – Ты родишь мне троих детишек. Все будет хорошо.
– Лео… – прохрипела я, едва шевеля пересохшими губами.
– Да, любимая?! Я здесь. С тобой.
– Я хочу тебе… кое-что… с-ск-казать.
– Скажешь потом. Сейчас тебе лучше помолчать, – настаивал муж. – Береги силы, поняла?
Я закивала, насколько могла это сделать. Вскоре почувствовала, что кровь перестала идти. Это ведь хорошо? Надежда вновь воспарила во мне, вызвав улыбку.
– Ты чего улыбаешься? – удивился муж, проведя по моей щеке ладонью.
– Кровь… она… остановилась.
– Вот видишь, я же говорил, что все будет хорошо.
Я растянула губы и вдруг что-то услышала. Или показалось? Будто дверь открылась…
– Леон, ты слышал? – прошептала я, пытаясь уловить в тишине посторонние звуки.
– Нет.
– Кажется… кто-то вошел… в дом, – все так же тихо сказала.
– Я проверю, – с этими словами Леон поднял с пола пистолет и медленно пошел к арке.
Сердце грохотало под ребрами, даже боль от пулевого ранения утихла. Звука сирены не было, значит, это не сотрудники больницы или полиции. Оттого и волновалась.
Я наблюдала за мужем с тревогой. А потом раздался выстрел. Леон упал. Превозмогая боль, я поднялась на диване и собиралась броситься к нему, как вдруг в комнату вошел тот самый наемник. Нога его была перевязана тряпкой, откуда сочилась кровь. Он направил дуло «глока» на меня. Я зажмурилась, принимая смерть как должное, но вдруг услышала спасительный вой полицейской сирены. Киллер стушевался, занервничал и бросился в другую комнату, видимо, желая выбраться через окно.
