Аристофан, Апулей, Свифт -- не одиноки в трезвой оценке человеческой породы, лишенной всех необходимых признаков морфологического совершенства. Словно соревнуясь с поборниками идеализирующего искусства, которое абсолютно тождественно вселенскому карнавалу одеяний и драпировок, призванных символическим флером скрыть несовершенство фигуры завоевателя -- коротышки либо какой-либо очередной первой леди, о сонме которых не без ожесточения и сарказма как -- то сказал обозреватель " светской жизни ", что все они просто обыкновенные бабы, мудрые художники и скульпторы всегда пытаются избавиться от катаракты стереотипного зрения. И тогда мы видим шедевры Иеронима Босха и " Капричос " Гойи, мясную стихию беспощадного Рубенса и жесткую, я бы даже сказал -- трагическую оценку всех нас как природного несовершенства Михаилом Шемякиным.
Невольно слышу змеиное шипение моих коллег -- эстетиков, как в далеком прошлом, так и их современных эпигонов, для которых стало делом профессиональной чести / и, конечно же, заработка / веками отлаженным разношерстным хором доказывать, что тьмы истин нам дороже нас возвышающий обман. Этой тьме противостоит свет единой и простой как сама жизнь истины о природном морфологическом несовершенстве человека. Кстати, которое является не меньшей логической загадкой, чем само происхождение нашей породы, лишенной какого бы то ни было единого принципа совершенства. Возможно, в каком-то отношении человек -- действительно Венец творения. Я далее попытаюсь вместе с вами обосновать эту возможность, впрочем -- весьма зыбкую, если не призрачную, являющуюся моим символом веры. Но искать ее надо, конечно, не в морфологии человека, не в его структурной физической организации. Убежден -- эта физическая организация несводима к единой норме, что не мешает всем нам, толстым и тонким, с животиками и без оных, кривоногим и коротконогим, косоглазым и лупоглазым, с белоснежной клавиатурой ровных зубов и щербатым претендовать в итоге, в перспективе на превращение человечества в Венец творения. Впрочем, не будем спешить, но будем следовать логике живой природы, последовательно рассматривая характеристические признаки ее совершенства.
Кентавр или птица -- феникс.
Эврика -- невольно останавливает меня скептический разум. Ведь морфология человека слита воедино с его физиологией, с жизнедеятельностью организма, с процессами, протекающими в его системах, органах, тканях, клетках и т. д., делающим нас поразительно пластичными, способными приспосабливаться с самым разным, в том числе и экстремальным ситуациям, не меняя своей, человеческой породы.
