– Юля, я научу тебя… Но будем держать это в тайне. Мы не должны показывать наши хорошие отношения ради твоей безопасности. Здесь в доме это не поощряется. Да и Соломея при первой же возможности придумает что-нибудь, чтобы уничтожить тебя.
– Почему она так злится на меня, Идра? Ведь я же не сделала ей ничего плохого?
– Юлечка, ты не всё пока понимаешь… Она видит в тебе соперницу. И не успокоится, пока не сокрушит тебя.
– Идра, спасибо тебе за всё, – девочка с благодарностью взглянула на рабыню. – Мне очень хочется обнять тебя. Ты разрешишь мне когда-нибудь сделать это?
– Ближе к ночи, когда слуги отправляются готовиться ко сну, я буду приходить к тебе на кухню. Вот и сегодня ожидай меня.
– Хорошо, я постараюсь всё прибрать к твоему приходу.
Юлия с лёгким сердцем побежала исполнять свои каждодневные обязанности.
Идра окинула взором утопающий в сумерках сад. Ухоженные тропы змейками расползались в разные стороны от струящегося фонтана, влекли в самые потаённые уголки. Сад, казалось, мирно спал. Зимние месяцы готовили зелёных жителей к красочному весеннему наряду.
У старой женщины появилось желание, как когда-то в детстве, пробежаться по узкой тропинке, очутиться в сказке, рисуемой замысловатыми тенями, отбрасываемыми невысокими деревьями и густыми кустарниками. Идра глубоко вдохнула бодрящий вечерний воздух. «Я жива! Я ещё жива! Я могу чувствовать и радоваться, наслаждаться свежим морским ветром, нежным запахом цикламенов. И ещё… Я могу любить! Могу заботиться и приносить кому-то счастье. И я хочу защитить эту девчушку от опасностей и бед, которых я не избежала в её возрасте», – Идра энергично заковыляла по одной из тропинок сада, напевая какую-то весёлую детскую песенку на финикийском.
Бежали месяцы, летели годы. За это время Евсевий несколько раз отправлялся в длительные морские торговые рейды. В доме богатого сирийца всё оставалось без изменений. Соломея нисколько не ослабила хватку, по-прежнему жёстко контролируя слуг, в полной мере распоряжаясь домашним хозяйством своего господина.
В начале весны Юлии исполнилось четырнадцать лет.
Казалось, вся природа радовалась пробудившейся красоте юной девушки. В саду распустились нежно-лиловые цветки манголии. Алые, жёлтые и белые розы притягивали взор, встречали посетителей сада сказочным ароматом. Хор цикад проводил последние репетиции перед приближающимся летним сезоном длительных гастролей.
Лишь один шестнадцатилетний Томас не разделял всеобщего подъёма и ликования. Вот уже которую неделю парень находился в подавленном настроении. Юлия никак не реагировала на его знаки внимания. И не проявляла к юноше никакого интереса.
