Жизнь в подарок | страница 11



– Ты как? – Лиза прильнула, обняла сзади, шаловливо «шагала» пальцами по плечу.

– Нормально. – Ирина накрыла её руку ладонью, улыбнулась.

Тёплые губы накрыли её рот, озорные пальчики расстёгивали рубашку, вжикнули молнией джинсов и забрались внутрь. Вот это – хорошо, очень хорошо.

И лежать в обнимку в серебристом пятне лунного света – тоже прекрасно. В такие мгновения кажется, что внешний слой реальности – не из кристаллов-кубиков, а монолит, единый цельный организм. Он живой и правильный. Поймаешь это ощущение – и кайф... Оргазм. Живёшь и дышишь. Чувствуешь Вселенную, а она прорастает в тебя незримыми жилками и питает тебя чем-то светлым и мудрым.

А утром – стук чашек, будничное хлопанье дверец кухонных шкафчиков, заспанно-рассеянное лицо Лизы, брызги в ванной на зеркале... И всё опять распадается на кубические кристаллы, на пиксели. Нет больше никакого жизненного монолита, всё искусственно построено, собрано, как конструктор, склеено из осколков. Написано, как код.

Под руками и коленями – мягкие человеческие тела, человеческие кишки и мозги. Они тоже хотели жить и чувствовать кайф от жизни, но кто-то решил иначе.

– Ир, я на работу. Ты таблетки приняла?

– Нет.

– Прими, пока не забыла.

– Я не хочу, они мозг туманят. Работать невозможно.

– Нельзя пропускать приём, солнышко.

Кружка из-под чая, сброшенная дёрнувшимся локтем Ирины, упала на пол, но чудом не разбилась.

– Мне надо работать, Лиза! А таблетки мне мешают, понимаешь ты это?.. У них побочные эффекты! Потом приму, когда закончу. Всё, иди уже, опоздаешь.

Лиза, вздохнув, вернулась из прихожей на кухню и поставила кружку на сушку для посуды.

– Ир, когда ты пропускаешь таблетки, тебе снятся кошмары. Сама не спишь и мне не даёшь. Ну всё, я пошла. Будь умницей.

Быстрый чмок в щёку, шаги, закрывшаяся дверь. Ирина слышала только звуки одним ухом: сидела, заслонив ладонью глаза. Внешнего слоя реальности совсем не осталось, кристаллы рассыпались, и открылось глубинное нутро – холодное болото, унылый студень. Снова усилием воли выбираться из него, складывать развалившиеся кубики-пиксели – и опять вроде бы жизнь, вроде бы всё на месте. Планета вертится, шумит чайник, тихонько шуршат кулеры системного блока. Глоток чая – и можно работать.


*

А теперь – самое трудное. Пиксели рассыпаются, слова не складываются.

Ирина выглянула в тёмное окно: во дворе, освещённая плафоном у подъездной двери, возле машины стояла та женщина – высокая, с короткой стрижкой, в чёрном кожаном жакете. Из подъезда вышла Лиза. Глухая картинка без аудиодорожки, все звуки – там, внизу, за оконным стеклом. Женщина взяла у Лизы сумку с вещами и чемодан на колёсиках, сложила всё в багажник. Галантно открыла перед ней дверцу, и Лиза, в сером коротком плаще с широким поясом и высоких светлых сапогах, грациозно села. Фонарь у подъезда ласково позолотил крупные завитки её распущенных волос. Машина отъехала, мигнув на прощанье габаритными огнями.