—Как это понимать?! — возмутился Охтин, указав на разрезанное тело, от которого пахло теперь гораздо сильнее, чем вчера. — Вам же чётко дали указание, чтобы никто не прикасался к трупу до моего приезда!
—Мне начальство велело провести осмотр, — оправдалась полусонная Пелевец, которая так и не пришла в себя от ночных кошмаров.
—Какое ещё начальство??? — негодовал Валентин, грозно оглядывая патологоанатома, её ассистентку и Гостицина.
Они находились в секционной вчетвером, хотя приезд столь важного инспектора в город взбудоражил многих. Не случайно во дворе стояла иномарка мэра, а в коридоре дожидался прокурор. Хорошо, что он забалтывал своими байками о прошлых подвигах напарника Охтина — моложавого Яна Малинина.
—Этот гражданин проходит ещё по одному делу, — вмешался Сергей Владимирович, который тоже выглядел не выспавшимся, как и Пелевец. — У нас пропали люди в горах, и мы думаем, что он — один из них. Поиски пока не привели ни к каким результатам. Поэтому мы приняли решение зафиксировать имеющиеся улики, чтобы ускорить розыскной процесс.
Охтин злобно поджал бледные губы, уставившись на разрезанного Фёдора как на испорченный трофей, и вновь взглядом просверлил Герду. Она же пыталась понять, с кем вчера имела честь разговаривать по телефону. Вроде бы фамилия была та же — Охтин. Но голос оказался совсем другим. Да и на вид мужчине было чуть за тридцать, светлые короткие волосы, совершенно неподходящая ему бородка с усиками и злые голубые глаза. Он не производил впечатление начальника. Наоборот, был похож на какого-нибудь мелкого мента, который переигрывал с образом столичного «чиновника».
—Позвольте, я объясню вам всю серьёзность этого дела, — заговорил Валентин крайне неприятным голосом, от которого женщина почувствовала себя нехорошо. — Есть разные типы экстремистских групп, действующих в северных районах нашей страны. Они необычайно опасны и влиятельны. К примеру, слышали ли вы про пагомный культ? Уверен, что нет, иначе бы придерживались рекомендаций моего отца, он всех вчера обзвонил лично… «Пагома» по-гречески означает «замерзать». И в горах, особенно северных, существует поверье, что искупить грехи можно только жертвенным замерзанием на вершине священной скалы или в особых молитвенных пещерах.
—Ну, у нас такого точно нету, — мрачно улыбнулся Сергей Владимирович и обменялся с Гердой скептическим взглядом.
— Откуда такая уверенность? — парировал Охтин. — Вы знаете, что в Тибете к этому относятся крайне трепетно даже в современное время. А в Карпатах буквально пару лет назад случился большой скандал, когда жители одной деревушки решили заморить холодом троих туристов, чтобы зимой не было сильных снежных лавин.
