— Ведь щипать будет.
— Будет, — подтвердил Олежка. Он спокойно, будто это доставляло ему удовольствие, приложил коричневую ватку к ране. Боль обожгла. Приложил ватку еще раз. И еще. Даже надавил пальцами.
Мишка заметил на выпуклом Олежкином лбу твердую складочку.
— A-а, больно! — словно радуясь, воскликнул он.
— А разве говорю, что сладко? — Олежка подул на колено. — Не сладко.
Мишка без зависти заметил:
— Ты терпеливый.
— Это называется: иметь силу воли, — рассудительно, как маленькому, объяснил Олежка. — Ты же знаешь, кем я хочу быть.
— Космонавтом, — тотчас, будто на уроке, подсказал Мишка.
— Вот видишь. Значит, мне надо быть сильным, здоровым…
— Чтобы и Сашку мог отлупить?
— Нет, — после минутного раздумья заключил Олежка. — С Сашкой мне пока не сладить.
Смешливый Мишка не сдержался, фыркнул.
— Ты чего? — подозрительно спросил Олежка.
— Целый час думал: сладишь или не сладишь? Он же в шестом будет учиться, а мы с тобой только в третий перешли. Разница! А ты думаешь.
— Я не о том… Вдруг не возьмут в космонавты? Знаешь, как строго отбирают туда? Чуть ухо не так слышит, чуть глаз не так видит — все, не возьмут.
— Подумаешь! Инженером станешь. Или бухгалтером.
— Бухгалтером! — вспылил Олежка. — Это тебе космос — до лампочки! А я… Я без космоса не могу. Давно так решил.
— Мне космос не до лампочки, — обиделся Мишка. — Я бы тоже хотел на луну полететь. Да ведь…
— Глаза, что ли? — Олежка похлопал друга по круглому плечу. — Не горюй, выправят твои глаза — еще лучше меня будешь видеть. Теперь, — добавил он, вспомнив мамины слова, — медицина чудеса творит.
— А отметки?.. — уныло напомнил Мишка. — Дома только Марину и нахваливают: «Ты у нас умница, отличница и по музыке на пятерки занимаешься, пианисткой станешь, не то что твой братец ленивый, он в дворники пойдет…».
Олежка вспомнил дворника Митрича — сутулого, в холщовом фартуке, с небритой щетиной и седым клоком бороденки. Митрич часто бывает навеселе и никогда не расстается со своей метлой. Впрочем, она ему служит больше для подпорки. Скрестит Митрич ноги, на метлу обопрется и давай с кем-нибудь язык чесать. Представил себе Олежка на месте Митрича толстенького Мишку посреди двора, в фартуке, с метлой, и рассмеялся.
— Тебе смешно! — насупился Мишка. — А меня этой умницей совсем затюкали. Назло им не хочу ничего делать!
— Ну и кому хуже от этого? — холодно спросил Олежка.
— И пусть! — Мишка упрямо замотал стриженой головой.
— Дурак ты! — усмехнулся Олежка и добавил: — Придем в школу — сяду за твою парту. И уроки вместе будем готовить. У меня. Понял?
