Приближался 1905 год. Талант В. Вересаева мужал. Кто знает, если б писателю довелось попасть в гущу событий первой русской революции, он, возможно, и встал бы твердой ногой в ряды пролетарских художников, ведь в повести «На повороте» он вплотную подошел к изображению революционного движения в России. Но писатель оказался оторванным от родины как раз в те годы, когда революционная волна достигла своей высшей точки. В июне 1904 года, как врач запаса, он был призван на военную службу и вернулся с японской войны лишь в начале 1906 года.
Но и там, в далекой Маньчжурии, Вересаев окончательно пришел к выводу, что существующий строй изжил себя. Об этом он поведал читателю в записках «На японской войне» (1906–1907) и в примыкающем к ним цикле «Рассказов о японской войне» (1904–1906).
«На японской войне» – это, конечно, не просто военный дневник писателя. Это очерковая повесть, созданная по заранее обдуманному композиционному плану, да и написана она в основном уже по возвращении В. Вересаева в Россию. Записки – кульминационное произведение его дооктябрьского творчества. В них на конкретном материале русской жизни писатель впервые столь определенно раскрыл тему двух властей – власти самодержавной и власти народной.
Первую отличает «бестолочь». В грудную минуту проверяется духовная сила людей, в трудную минуту проверяется и жизнеспособность общества или государства. В напряженные дни войны, когда государственная машина должна бы работать предельно слаженно, «колесики, валики, шестерни» царской системы управления «деятельно и сердито вертятся, суетятся, но – друг за друга не цепляются, а вертятся без толку и без цели», «громоздкая машина шумит и стучит только для видимости, а на работу неспособна».
Серьезно начальство занималось лишь добыванием наград и наживой. Империалистическая по своему характеру война развращала и русского солдата, часть из них, поощряемая командирами, превращалась в мародеров. Офицеры по большей части болели одной болезнью – «тыломанией». Те, кому не удавалось пристроиться на «покойных и безопасных должностях в тылу армии», заслыша о готовящемся бое, устремлялись в госпитали. Но даже и они, «здоровые и цветущие» больные, «только о наградах… и говорили, только о наградах и думали». Сборище темных личностей, мошенников с офицерскими погонами на плечах умудрялось ежедневно прикарманивать тысячи и сотни тысяч рублей. «…В Мукдене китайские лавочки совершенно открыто» торговали «фальшивыми китайскими расписками в получении какой угодно суммы». Главный врач госпиталя, где служил В. Вересаев, прибрал казенные деньги к рукам, а пустой денежный ящик и охранявшего солдата пытался оставить японцам.
