Время было позднее, и все уже изрядно нагрузились. Болингброк зевнул.
— Спокойной ночи, ребята, — сказал он. — К утру я должен быть как огурчик. Услышите какую-нибудь возню снаружи — не трусьте. Засов крепкий.
— Ха, — сказал Хряк. — Да кто сюда сунется?
Флэндж забеспокоился.
— Никто, — ответил Болингброк. — Кроме них. Они пытаются сюда влезть при каждом удобном случае. Но пока у них не получалось. Там есть обрезок трубы; если полезут — бейте. — Он погасил лампу и плюхнулся на свою кровать.
— Ясно, — сказал Хряк. — Но кто они?
— Цыгане, — ответил Болингброк, зевая. Голос его звучал все более сонно. — Они живут здесь. Прямо на свалке. Выходят только по ночам. — Он замолчал и через некоторое время принялся храпеть.
Флэндж пожал плечами. Какого черта? Цыгане так цыгане. Он помнил, что во времена его детства они частенько разбивали свой табор в пустынных местах на северном побережье. Правда, Флэндж считал, что цыгане давно перевелись; он даже слегка обрадовался, что ошибся. Потешил подспудное чувство соответствия; правильно, на свалке должны жить цыгане, это дает возможность поверить в реальность Болингброкова моря и в его способность служить питательным раствором и окружающей средой для конных такси и Поркаччо. Не говоря уже о реальности юного бродяги Флэнджа, который иногда проглядывал во Флэндже сегодняшнем и сокрушался, что море стало чем-то не столь редким и необычным. И он погрузился в неглубокий беспокойный сон, сопровождаемый контрапунктирующим храпением Болингброка и Хряка Бодайна.
Флэндж не знал, сколько времени спал; он проснулся в полной темноте, и лишь внутреннее чувство времени подсказывало ему, что было два или три часа утра — в общем, тот безмолвный промежуток времени, который подвластен не столько восприятию человека, сколько кошкам, совам, извращенцам-вуайерам и прочей шумливой ночной шушере. Снаружи по-прежнему дул ветер; Флэндж прислушался, пытаясь обнаружить источник шума, который его разбудил. Целую минуту было тихо, затем наконец прозвучало. Ветер донес до него девичий голос.
— Англик, — сказал голос. — Англик с золотистыми волосами. Выйди. Выйди на тайную тропку и найди меня.
— Ого, — удивился Флэндж. Толкнул Хряка. — Слышь, старик, — сказал он, — там за дверью какая-то шлюха.
Хряк открыл один мутный глаз.
— Отлично, — пробормотал он, — Тащи ее сюда, я буду за тобой на очереди.
— Да нет, — поморщился Флэндж. — Я хочу сказать, что она, наверное, из тех цыган, про которых плел Болингброк.
