…Кирпичная проходная. Окошко. Сержант молча берет документы Гнедаша. Окошко захлопывается. Он ни о чем не спрашивает. Он уже знает, в какое управление его вызвали. Проходит минут сорок.
В течение этого времени Гнедаш многое передумал. Вначале было простое любопытство — зачем он понадобился. Но по мере того как большой маятник старинных часов медленно отбивал свое «тик-так», любопытство сменилось тревогой, недоумением. Время было суровое. Жизнь его прошла открыто, в ней нет ни одного эпизода, о котором он мог бы вспомнить с сомнением или тревогой. И он не может понять, зачем его вызвали сюда. Единственный повод — это, возможно, его беседы в госпитале с соседом по койке, подполковником. Они были очень откровенными. Но в общем-то они говорили о том, о чем думали все. Гнедаш много размышлял о партизанской войне в тылу… Сколько там наших осталось людей!.. В той же Сумщине. Подполковник больше молчал и слушал. Иногда задавал вопросы. Нет, если так думать да искать, если два командира, коммуниста должны опасаться друг друга… тогда вообще?..
Что… «вообще»? Ничего. Ничего. Все правильно. Что «правильно»? А Крым? Керчь?
— Капитан Гнедаш!..
Он не слышит. Он погружен в свои мысли, от которых не так-то легко отойти.
— Капитана Гнедаша здесь нет? — вновь, уже громко, произносит молоденький штабной офицер, вышедший в проходную.
— Простите, вы… кого назвали?
— Капитан Гнедаш — это разве не вы?
— Я.
— Товарищ капитан, я третий раз называю вашу фамилию, — укоризненно говорит штабист.
— А, извините… Слушаю!
— Вас вызывали к майору Бондареву?
— Так точно.
— Пройдемте со мной…
Странно. Но это-то просто дежурный, у него спрашивать бесполезно. И они идут по длинным коридорам. Он снова мысленно вспоминает свои беседы с подполковником. Случилось так, что Гнедаш рассказал ему о своей жизни, просто почувствовал расположение к нему. Нет, не может быть… И Гнедаш еще раз твердо отвергает возникшую у него версию. Сейчас все станет ясно. Выдержка. Всегда и во всем.
Они входят в небольшой кабинет. За письменным столом пожилой майор. Сопровождающий рапортует и удаляется. Гнедаш и майор Бондарев остаются одни. Следуют первые общие фразы: «Садитесь, курите…» Затем пауза. Майор первым нарушает молчание:
— Вы догадываетесь, капитан, зачем мы вас сюда вызвали?
— Нет, — отвечает Гнедаш.
— А мы дали вам время подумать… Там, в проходной.
— Да, конечно, я думал об этом.
— И гадали, в чем же вы могли провиниться? А?
Пауза. Капитан как бы подыскивает точные слова для ответа.
