В то время была необыкновенно популярна пьеса Ибсена «Гедда Габлер», и папа, который был без ума от театра, решил назвать меня Геддой. Возможно, он хотел, чтобы я стала известной, не зная еще, какие скромные у меня окажутся способности. В советское время, когда я получала паспорт, я попросила убрать вторую букву «д» и стала Гедой.
Все трое детей — Сеня, Доля и я, Геда, — были погодками. Как бедная мама справлялась с нами со всеми? Больше всего беспокойств доставляла ей я — капризами и нытьем. Как-то папа приехал из длительного отъезда домой, а я была годовалая, уже начинала говорить и вместо того, чтобы сладко спать ночью, ныла: «Ой, мне скучненько!..» Папа, скорый на руку, потерял терпение и выставил кроватку со мной в темный холодный коридор.
Самый умный среди нас, детей, был старший — Сеня. Взвешенный, спокойный, он с самого детства любил порассуждать и не участвовал в детских шалостях. Читать выучился в четыре года. Туалет у нас был на улице, весь изнутри обклеенный газетами. Сеня запирался в туалете и читал. Папа страшно кричал, поскольку часами не мог попасть в туалет. Началась война, и все газеты были полны сообщениями с фронтов. Эти два слова — «война» и «фронт» — послужили Сене первой азбукой. К осени 14-го года, когда ему было 5 лет, он не только читал, но и перечислял все позиции русских и немцев. Узнав про это, папа пришел в восторг и решил немедленно отдать Сеню в гимназию.
Прием в гимназию происходил в украшенном актовом зале, на скамейках сидели нарядные дамы с красиво одетыми детьми. В то время действовала трехпроцентная норма для евреев — больше взять было нельзя. Когда дошла очередь до Сени, норма была уже выполнена. Тем не менее Сеня был допущен до экзамена, и директор гимназии решил сам проверить самого маленького поступающего. Сеня без ошибки и без запинки ответил на все вопросы. И тогда директор — видимо, либерально настроенный человек — поднял Сеню на руки и сказал, обращаясь ко всем родителям: «У этого мальчика такие способности, что мы берем его сверх процентной нормы».
Как самый старший и умный, к тому же ученик гимназии, Сеня был для нас с Долей непререкаемым авторитетом. Он не расставался с книжкой — читал все, что попадалось под руку. Никогда не играл и не помогал по дому.
Доля, средний брат, был непоседливым мальчиком, мастером шалостей, но более чутким, отзывчивым и добрым. Он вечно что-нибудь придумывал, баловался и всегда получал за это от отца. Со временем, если дома что-то происходило, все сразу решали, что это Доля.
