«Неужели эти болваны успели что-то разузнать? Вряд ли. Или кто-то все же успел проболтаться?»
Когда ранним утром в его кабинет ворвался посланник канцлера и сообщил новости, даже привыкший к различным поворотам судьбы Демос на некоторое время опешил. За те пять лет, что он служил империи в столице, случалось всякое.
Но еще никогда ему не доводилось слышать, чтобы императрицы бесследно пропадали из собственных покоев.
«Зачем ее величеству Изаре Таргосийской покидать дворец, не попрощавшись с усопшим мужем? Если только она не решила, что люди, уничтожившие завещание, захотят избавиться и от нее самой. Но знала ли она о скандальном решении Маргия?»
Эннийские телохранители остановились. Облаченный в черно-красную ливрею слуга Аллантайна подошел к Демосу.
— Следуйте за мной, ваша светлость, — пригласил он. — Канцлер ожидает.
Они вышли из душного зала в длинный узкий каменный коридор, залитый теплым светом десятка факелов. Демос ощутил боль в колене — старая травма, полученная еще в молодости, возвещала о грядущем изменении погоды. Снова разболелась голова.
Наконец слуга остановился перед массивной деревянной дверью, украшенной коваными цветами, и несколько раз постучал. Императорское крыло утопало в зловещей траурной тишине.
— Я знаю дорогу, — тихо сказал Демос, когда их впустили. — Благодарю.
Увидев Демоса, стражники, приставленные к покоям императрицы, вытянулись по струнке и распахнули двери. Эннийцы остались снаружи.
Ирвинг Аллантайн задумчиво измерял шагами роскошно отделанное помещение. Дрожащими руками он сжимал лист бумаги. На его плешивую голову, обезображенную старческими пятнами, лился золотистый дневной свет. Услышав скрип дверных петель, канцлер обернулся, и его тонкие бесцветные губы тронула едва заметная улыбка.
— Здравствуйте, Демос. Проходите же.
Деватон кивком поприветствовал канцлера и подошел ближе, глядя на бумагу.
— Что это?
— Загадка. Я хотел, чтобы вы увидели это своими глазами.
Демос взял протянутую бумагу и, нахмурив брови, принялся изучать текст.
— Писано рукой самой Изары, — медленно проговорил он. — Я перехватывал ее переписку и могу распознать почерк императрицы.
— Читайте же! — нетерпеливо приказал канцлер. — А потом скажите, что думаете об этом.
«Ничего не понимаю. Она пишет, что, скорбя по усопшему супругу, решила посвятить жизнь служению Хранителю. Верится с трудом. Но почему она выбрала богом забытый монастырь в Ульфиссе? Это же холодная дыра, а изнеженное и привыкшее к южному климату тельце Изары вряд ли сможет долго вынести суровые условия. Разве что она решила спрятаться от нас подальше. Но почему Ульфисс, если можно выбрать более безопасное место?»
