— Про министра не надо.
— Хорошо. Мы открыты всем новым веяниям, и наши уроки трудового обучения подталкивают ребят к тому, чтобы они овладевали специальностями, нужными для народного хозяйства…
Геула завернула за угол и уткнулась лбом в стену. «Ладно, сначала напишу диктант. А что это было, буду выяснять потом», — подумала она.
*
Геула вошла в класс одной из последних, и сначала ей показалось, что она не туда попала.
Окна были открыты настежь, а класс ржал, лежа на партах.
Огромный телевизор, по которому должны были объявить номер диктанта, показывал «Смешариков». Девятиклассники угорали.
Учительница белорусского языка кивнула Геуле.
— Сядай. Яшчэ дзесяць хвілін[34].
Геула села. Лимит удивления на сегодня был исчерпан.
Диктант прошел быстро и легко. Класс был проветрен, учительница диктовала прекрасно.
— Галоўнае, расслабцеся і слухайце, — сказала она в самом начале. — Мова сама ўвальецца вам у вушы. Калі нешта незразумелае, запытайцеся ў мяне, не чапайце суседзей. І памятайце — усё будзе добра![35]
— Тебе хорошо, тебя за оценки не ругают, — вздохнула Смирнова, сдавая диктант. — Пойдем в пиццерию? Мы все идем, будем там ждать, пока проверят.
— Я догоню, — сказала Геула и отправилась искать классную.
Светлана Федоровна сидела у себя в кабинете.
— Что это было? — с места в карьер начала Геула. — Телевидение, подписка, я ничего не поняла.
Светлана Федоровна фыркнула.
— Понимаешь, — сказала она, — вчера вышло очередное постановление о борьбе с коррупцией, и выяснилось, что подписываться было не обязательно, а придумали все это какие-то злые дяди из Управления образования. Теперь дядей накажут, а Оксана Витальевна у нас герой и борец за справедливость. Так что маме привет.
— Ни фига себе! — выдохнула Геула. — То есть она теперь еще и герой!
— Но ты не переживай, — сказала классная, — через месяц выйдет новое постановление, и еще чего-нибудь придумают. Но Оксана Витальевна у нас не пропадет. В любом случае.
— То есть, — сообразила Геула, — она свое заявление про маму не по доброте душевной забрала!
— А она забрала? — удивилась учительница.
— Да! Пару недель назад!
— Ну да, — кивнула Светлана Федоровна, — как раз тогда пошли слухи, что подписку запретят.
— Мама сказала: «Молодец, хороший человек», — продолжала Геля, — а Оксана, оказывается, просто испугалась, что журналисты пронюхают и как это будет выглядеть.
— Ну, может, и так, — согласилась классная. — В любом случае все хорошо, что хорошо кончается.
