Толстой. Я никогда не оправдывал насилие, никогда! Вот уже тридцать лет как оставил я свою работу только для того, чтобы бороться с преступлениями всех власть имущих. Вот уже тридцать лет — вас еще на свете не было — я требую более решительно, чем вы теперь, не только улучшений, но совершенно нового порядка в социальных отношениях.
2-й студент(прерывая). Ну и? Что дало вам это, что дали нам эти тридцать лет? Плети духоборцам, передавшим ваше послание, и шесть пуль в грудь. Что улучшилось в России под воздействием ваших кротких увещеваний, под воздействием ваших книг и брошюр? Неужели вам не ясно, что, внушая народу смирение и терпение, вселяя в него надежды на пришествие Христа, вы-помогаете притеснителям? Нет, Лев Николаевич, бесполезно призывать к любви этих заносчивых людей. Они, эти царские холопы, и рубля не вытащат из кармана Христа ради, пяди земли не уступят, пока мы не схватим их за глотку. Более чем достаточно ждал народ их братской любви. Мы не намерены ждать еще, пробил час для дела.
Толстой(волнуясь). Я знаю, в своих прокламациях вы называете это даже «святым делом», святым делом — «возбуждать ненависть». Но я не знаю ненависти, я не хочу знать ее, даже ненависти к тем, кто виноват перед нашим народом. Ибо свершающий зло более несчастен в своей душе, чем страдающий от зла, — я жалею его, ненавидеть же не могу.
1-й студент(гневно). А я ненавижу всех, кто творит несправедливость, — ненавижу каждого из них беспощадно, как кровавых извергов. Нет, Лев Николаевич, никогда не научите вы меня жалости к этим преступникам.
Толстой. И преступник — мой брат.
1-й студент. И даже будь он моим братом, сыном моей матери, его, виновного в страданиях человечества, я убил бы как бешеную собаку. Нет никакой жалости к тем, кто безжалостен! И покоя на русской земле не будет, пока трупы царя и его приближенных не лягут в нее; ни человеческого, ни нравственного порядка не будет, пока мы не победим их.
Толстой. Насилием не добиться никакого нравственного порядка, так как любое насилие неизбежно порождает опять насилие. Едва захватив оружие, вы тотчас же создадите новую деспотию. Не разрушите вы ее, а укрепите на вечные времена.
1-й студент. Но против насилия иного средства, кроме разрушения его, нет.
Толстой. Допустим; но никогда нельзя применять средство, которое ты осуждаешь. Истинная сила, поверьте мне, отвечает на насилие не насилием, она делает его своей мягкостью беспомощным. В Евангелии сказано...
