Центр — К.:
Выгуливать, дрессировать, готовить ему еду будешь сам.
Центр — К.:
И переклеивать изодранные обои. И слушать мартовский ор. К тому же, у него наверняка блохи, куча болячек и привычка метить дальше, чем видит. Оно надо?
К. — Центру
Воспитаем, намордник наденем, вымоем, вылечим, сводим к ветеринару на предмет того самого. А?
Нга-Аи выбросила корень в помойный овраг.
— Отдала бы мне, — брюзгливый Нга-Тет высунулся из-за плеча. — Не пришлось бы копаться.
— Он несъедобный.
— Ну и что. Я бы принёс его Нга-Лору, он дал бы мне мяса, а потом был бы волен сам выкинуть, а теперь мне надо рыться в земле, как женщине, и слушать твои насмешки.
— Сегодня я не буду смеяться и поделюсь с тобой тем, что найду. Только скажи: что решил Нга-Лор?
— Половину, да?
— Половину половины.
— Тогда спроси у него сама.
— Тогда и ты сам копай.
Нга-Тет разразился тирадой про непочтительность. Он приплясывал на месте и хлестал себя хвостом по бокам, как разозлённый старший, но был всего лишь желчным стариком, к тому же хромым, поэтому Нга-Аи пожала плечами и пошла вперёд по тропинке.
— Он разрешил ей ещё цикл. Подожди, не так скоро, — Нга-Тет заковылял за ней. — Ещё цикл для наследника. Ты знаешь, что случится, если он не появится, — добавил он злорадно.
Нга-Аи сорвала с куста крюкохвата цветок и пристроила его за ухом. Она улыбнулась теплу и небу, гомону птиц, верхушкам колючника, собрала пальцами росные капли. Вдохнула их аромат — запах чистейшей воды. Остановившись, подождала Нга-Тета. Глубоко в бору стучальщик добывал личинок из-под коры.
— Да, я знаю.
— И веселишься, и радуешься, и поёшь.
— Грустью я почитаю родителя. Она слишком важна, чтобы тратить её на что-то другое.
Нга-Тет фыркнул и раздавил хромой ногой цветочный кустик.
— Нечего сказать, — поддразнила его Нга-Аи. — Старый-старый Нга-Тет. Такой старый, что уже позабыл, как чувствуют и думают молодые нга. Пойдём к ореховнику. Под ним растут самые вкусные.
Нга-Эу в становище плела накидку из лозы. У неё уже было три таких готовых, и она задумала сделать пять, выкрасить их цветочным соком и отложить для мены. Плетение получалось плотным и красивым — лоза была хорошо высушена и скручена, отчего узор шёл ровным, петля к петле, и Нга-Эу без глупой скромности знала, что сможет выменять накидки и на шкуры, и на ножи. Но это всё — как решит Нга-Лор.
Он подошёл к ней и понаблюдал за ловко снующими пальцами. Она хотела спросить, нравится ли ему, но он опередил:
