Идущие | страница 90

— Для такого, как он, и кошмары — праздник, — ответила Четвёртая.

Капитан покачал головой.

— Ты с ним близко знакома, что утверждаешь подобное?

— С ним — нет. С похожим типом людей — вполне.

— И?

— Здесь рождённые, но всё равно нездешние. Такие, как он, до конца жизни ищут свой дом. В книгах, фильмах, стихах, виртуальности. Не находят и уходят — кто с таблетками, кто с крыши. Вот подумай, как это: быть неприкаянным. Что может быть хуже, чем одиночество в переполненном мире…

— Я не знаю, — сказал Капитан. — Я всегда боялся другого. А ты?

— А я боюсь, что не успею рассказать — время-то уже… Надо вам, ребята, выходить пораньше — там же пробки с этим снегопадом будут. Ну, слушайте. Послушайте сказку. И я не виновата, что она вот такая, дикарская, — нашла в ком-то отклик, и ладно…

— С Новым Годом и Рождеством, — сказал Ян, глядя на бесстрастные строки в базе, означающие собой попавшего. — С праздниками, где бы ты сейчас ни был. Интересно, празднуют ли там Новый Год и поёт ли рождественский хор? Интересно, жив ли ты? Счастлив?

Рик тоже смотрел на строчки в своём кабинете.

— Сволочь ты, — он злобно потушил сигарету в пепельнице. — Почему ты — там, а мы с Кано — не можем?

Город подмигивал ему из окна — праздничный и живой. Недоступный. Любимый. Изломанный жёсткий клубок проспектов и улиц помельче. Оранжевый во тьме трезубец фабрики, где в юности трудилась Ма. Серебряные пятнышки озер, в которых сам король Аксель когда-то начал разводить форелей. И пожелания под красной бумажной обёрткой не оказалось — просто пустой, голый, тоскливый листок с еле видным чернильным следом от пальца. Перепутал Матиас, положил неподписанное. Всё чаще с ним такое происходит. Старость? Или…

Сначала его встретило болото. Влажное и побулькивающее, похожее на закипающий кисель, оно обдало человека миазмами отсыревшего подвала, где недавно прорвало канализацию. Вздувшийся под ногами жирный, маслянисто-коричневый блестящий пузырь лопнул со звуком выдавленного гнойника. Блёклый белесоватый куст потянулся к лодыжке любопытными гибкими усиками. Куст вел себя, как живой. Человек отшатнулся, не сдержав возгласа отвращения, когда рассмотрел, что это не побеги, а черви. Ноги тут же увязли почти по колено. Человек заметался, охваченный паникой, потому что почувствовал, что его засасывает. Ухватился за какую-то ветку — она с треском сломалась в руках. Рухнул на мох и попытался ползти — вода, тёплая и вонючая, мигом промочила пальто и рубашку. Но он всё же смог высвободиться и, не вставая, отполз ещё немного, пока не забрался на круглую плотную кочку, поросшую жестковатой травой. Сел, подогнул грязные ноги, отдышался и огляделся.