«А у тебя, Капитан?» — Лучик заглянула ему в лицо, и Курт с удивлением заметил, каким умиротворённым и светлым оно, покрытое загаром и испещрённое шрамами, стало. Может, и не священник, но — проклятие! — что-то есть от святого…
«Два города, оба большие, столицы. Я их отлично знаю, потому что в них жил».
«А ты, Курт, всё так же один видишь?» — Лучик не унималась.
«Увы, у меня всё скромно. Только один… но он меня так взбудоражил, что я, наверное, сегодня не усну».
«Просто попроси у доктора снотворное, — сказала ему рыжая. — Луч, а что ты меня не спросила?»
«Оставила на десерт, — хихикнула та. — Потому что мне кажется, что у такой таинственной особы, как ты, этих городов по меньшей мере десяток».
Рыжая расхохоталась.
«Если бы, — отсмеявшись, сказала она. — Я — как Курт, и город у меня единственный. Очень красивый. Только ни двери его не помню…»
«„Ни двери“ — значит „ни черта“, — пояснил Капитан. — Рыжая уже понахваталась сленга».
Некоторое время они молча посидели бок о бок, греясь на солнце и слушая, как внизу, в сосновом лесу, вопят какие-то пичуги.
«Туда, в город, можно спуститься?» — спросила Лучик.
«Нам — нет, — сказал Капитан. — И даже не пытайтесь: оно вас не пустит. Словно наткнётесь на прозрачную стену. Я пробовал — глухо. И не только я».
«А кому можно?»
«Не знаю. Но, раз его называют дверью, кто-то всё же туда ходил или ходит».
«А обычные люди туда могут случайно попасть? Какие-нибудь заблудившиеся грибники или туристы…»
«Нет. Они эту прореху даже не увидят. Она, в отличие от всех прочих дверей, словно бы разумна… своевольна… чувствует, прячется… глупо, конечно, считать дыру в пространстве-времени обладающей антропоморфным разумом, но, может, у неё есть какой-то другой».
«Но город этот… города, они же настоящие? Или просто картина… странная память…»
«А вот тут, — Капитан обвёл взглядом спутников. — Огромный вопрос без ответа. Потому что этого не узнать точно, пока не потрогаешь руками. Проще говоря, пока не окажешься там».
«Но ты сказал — нам никак», — заметил Курт.
«Верно. Но, может быть, никак — это не навсегда».
«Ты сказал ещё, что кто-то туда ходит. Найти бы этого кого-то и расспросить…»
«Так тебе и расскажут, — усмехнулась рыжая. — Эта прореха у местных — какое-то подобие высшего просветления. Мекка. Поиск святого Грааля. Все к ней тайно или явно стремятся, пытаются в неё попасть, только никто не признается. Потому что это ещё и очень интимная тема. Мы после такого обширного обсуждения вообще должны теперь именоваться семьёй. Кэп — папаша…»
