Он успевает шагнуть до того, как стена становится неподвижной.
Он, наверное, делает большую ошибку.
IX
— Болван набитый, — сказала Лучик. — Впрочем, как и все ему подобные. Других проблем нет, что ли? Не ходящий, ничего не знающий, а туда же — нос в прореху…
— Не дурак он — человек, — возразил Курт и отхлебнул ещё чаю.
— И что? — Лучик поморщилась. — «Человек» — оправдание?
— «Человек» — любопытство. Это врождённое, инстинктивное. Он просто слушал, что скажет кровь.
— И кровь сказала ему пойти в неизвестность.
— Да. Так когда-то были открыты части света, атом и пенициллин.
— Ха! Но он-то — нарушитель! Какие тут и для кого полезные открытия?
— Когда-то ты придерживалась несколько иных взглядов на правила.
— Что-то я не помню.
— Зря, зря…
Капитан выразительно кашлянул — не шумите, дети — и поднялся, чтобы задёрнуть шторы. Кабинет номер четыреста восемь, единственный обитаемый на семьдесят третьем заброшенном этаже, погрузился в песчаный полумрак. Но одно окно Капитан оставил свободным — льющий синеватый от наступающих сумерек свет прямоугольник. Снег косо скрёб по нему, как бесплотная лапа.
— Ты знала, что он идёт за тобой? — спросил Капитан.
— Да, — спокойно сказала Четвёртая.
— И не остановила.
— Именно.
— Ты имела на него какие-то виды? Ну, к примеру, приманка для зверей за дверью, чтобы проскользнуть самой, пока его будут грызть…
— Нет. Как ты добр. Просто предоставила своей судьбе.
— Судьбе быть сожранным. Понятно. По-моему, в доброте ты меня крупно обставила…
— Но его не сожрали, — резонно ответила рыжая. — К тому же, он действительно оказался полезен. Правда, Курт?
— Правда. Отвлёк меня от дел, заставил понервничать, сам перепугался, но зато косвенно поспособствовал тому, что мы нашли ядро в том квадрате, так что спасибо ему…
— Спасибо, — согласилась Четвёртая. — И он не только нам пользу принёс, но и себе.
— Не верю! — Луч помахала голубой варежкой в воздухе. — Что за польза может быть от страха? Элегантная седина? Кэп, не в твою сторону…
Тот рассмеялся и присел на подлокотник кресла.
— У меня не элегантная, а разбойничья, знаю… Объясни наконец ребёнку, рыжая, что ты имеешь в виду.
— Всё просто, Луч: тот человек нашёл сказку.
— Дурак, — повторила Лучик. — Какие сказки за дверями, в Неназванном?
— Специфические, да, — сказал Капитан. — Но наша рыжая не признает иного термина. Только «сказка». Здорово ведь? Рыжая?
— А ты всё так же иронизируешь.
— Молчу, молчу… Называй, как хочешь. Хотя, как по мне, твоё практически неприкрытое одобрение попавшего и его безрассудства — просто поощрение инфантилизма.
