Он поправил большой зеркальный шар, висящий на еловой ветке, и посмотрел на своё выгнутое отражение: седоволосое, изукрашенное разноразмерными шрамами и нахмуренное. Потому что этот золотой шар, как ни разглядывал Капитан ель, внезапно оказался единственным — а должно было быть их два. Капитан это прекрасно помнил, потому как сам развешивал, не далее, чем три дня назад достав со шкафа запылившиеся за год ожидания коробки с игрушками и мишурой. У них был целый набор этих шариков — по паре золотого, серебряного, красного, синего, зелёного и тёмно-сиреневого оттенков, практически точно дублирующих, по абсолютно случайному совпадению, цвета-коды Организации. «Патриотичные шарики», окрестил их Курт. Но кто теперь стащил один золотой, а то и разбил, не признался?
— Ну что, девочки и мальчики, не забудьте поставить под ёлку свои башмаки. И надейтесь, что обнаружите там не уголь.
— А вот скажи: зависит ли объём полученного подарка от вместительности обувки, заготовленной для этого самого дела?
— Не в курсе. А что?
Вместо ответа Курт извлек откуда-то из подушечных, набросанных на ковёр недр гигантский кроссовок, больше похожий на таз, и с плохо скрываемой гордостью продемонстрировал.
— Пятьдесят шестой размер, — пояснил он.
— Вижу, что не тридцать пятый. Ты купил его или украл?
— Просто позаимствовал. Верну.
— Ну, гляди мне.
На ёлке мигнули огни включённой Капитаном гирлянды. Под ними среди сдёрнутой с нижних ветвей мишуры возился кот — то ли играя, то ли устраивая очередное гнездо. Лучик сгрузила пустые тарелки в раковину у плиты и вернулась к столу, где Четвёртая налила им всем чай.
— Главное, чтобы не жрал, — сказал Курт. — А то потом опять к ветеринару.
— Он отучился, — возразила Лучик.
— В прошлом году, помнится, доктор уже хихикал, не сдерживаясь, и был готов выписать скидочную карту. Ещё бы — постоянные клиенты… Выписал или нет, не помнишь?
— Выписал. Десятипроцентную. Но я не взяла.
Курт подавился чаем от возмущения.
— Почему? Женщина, я не для того получаю зарплату, чтобы тратить большую её часть на пилюли и докторов, на уколы и докторов, на всякие-разные манипуляции, которые непристойно ржущие доктора совершают с некоторыми полосатыми идиотами, которые жрут всё, что низко висит и блестит, а то, что висит высоко, сдёргивают и тоже жрут…
— Он отучился, — упрямо повторила Луч. — И не обзывай того, кто не может ответить тебе тем же. Это недостойно.
— Ну, знаешь ли…
— Арахис или печенье? — спросил у них Капитан. Пожал плечами и высыпал всё в одну вазочку. За окном падал снег.
