По коридору прогрохотали торопливые и радостные шаги. Стягивая на ходу голубые, с вышитыми снежинками варежки, в пахнущий сейчас, как ресторанный зал, кабинет номер четыреста восемь ввалилась Лучик. Руки шлепнули пакет с покупками на журнальный стол. Кот, завидев хозяйку, приветственно мяукнул.
— Это мне? — восхитился Курт и сунул нос в пакет.
— Наивный, — сказала с подоконника Четвёртая.
— Ладно, согласен на половину. Чёрт, макароны!
Пока он ловил их, убегающих из кастрюли, пока помешивал, снимал, чтобы слить воду, Лучик успела восторженно поделится — снег! Четвёртая кивнула на окно и чуть приподняла штору, чтобы и Капитан увидел.
Снег падал и падал, кружась в потоках воздуха, который чем ближе к земле, тем теплей. Он исчезал далеко внизу, где лежат проспекты и улицы, и мягко царапал стёкла, привлекая внимание офисных трутней, что прекращали терзать телефонные трубки, оставляли сигареты и сплетни и прилипали к окнам — толстые, самоуверенные руководители отделов, и робкие юные стажеры, и броско накрашенные девицы в коротких юбках, и до сей поры скучавшие у кофейного автомата мужчины в галстуках, и педанты, и трудяги, и лентяи, и болтуны. Что-то загадочное и полузабытое, родом из детства и всех когда-то услышанных сказок — снег, мазки заколдованной краски, облекающие серые дома в сливочный крем и глазурь, превращая каждый из них одновременно в торт и дворец. Снег прикасался к асфальту и земле обессиленным и полурастаявшим, но тучи обещали своей тяжестью, что снега будет много, и он уже начинал забивать свежим запахом затхлую вонь закоулков и мешать его с выхлопными газами. Наряженный в ожидании праздников, огромный город наконец-то удостоился самого последнего штриха — самого главного украшения, которое при всех своих умениях человек был ему дать не способен. Самого прекрасного, оттого что здесь оно было рождено доброй к человеку стихией.
К овощам и мясу добавились базилик с сушеным чесноком. Курт повернул ручку маленькой электроплиты, уменьшая накал конфорки, и опустил крышку обратно.
— Ещё минут десять, и можно лопать. Добавлю только макароны. Вы так осаждаете окна, как будто там парад. Снега не видели, дикари…
С подоконника свесилась нога Четвёртой, одетая в ярко-розовый тапок с болтающимся на шнурке пушистым помпоном. Кот, хищно глядя на этот в высшей мере привлекательный в плане охоты манок, настороженно подобрался, мигом забыв про гладящие его руки, спрыгнул с коленей Капитана и начал подкрадываться. Нога с тапком качнулась туда-сюда и замерла.
