— Подойди, моя дорогая, — услышал я мужской голос.
Накшидиль явно испугалась этого глубокого голоса, и я тоже. Я надеялся увидеть султана уютно расположившимся на своем ложе, но он, облаченный в красный атлас, сидел на диване с балдахином. Когда Накшидиль поклонилась и ступила на персидский ковер, я понял, что смятение затуманило ее сознание. Мне стало плохо: к этому я не подготовил ее.
Подойдя ближе, она поцеловала край кафтана султана и расположилась на полу. Ее взгляд остановился на мягких руках правителя, украшенных кольцами с бриллиантами. Она медленно подняла голову, но не посмотрела ему в глаза.
— Не бойся, — услышал я слова султана.
— Признаюсь, мой султан, — почти шепотом произнесла она, — что мне очень страшно.
— Не надо бояться, — твердил султан. — Моя добрая матушка поведала о твоем креольском происхождении и о том, что ты училась во Франции. Мне очень хочется, чтобы ты рассказала больше о своем прошлом.
— Ах, ваше величество, ваши слова стали для меня полной неожиданностью, — откликнулась Накшидиль медовым голосом. — Я… я… подумала, что вам нужны совершенно другие вещи.
Я думал точно так же. Может быть, он хотел успокоить ее разговором, подготовить к тому, что произойдет дальше. Однако казалось, будто его действительно интересует Франция.
— Благодаря моей матери и покойному дяде, султану Абдул-Хамиду, я занимался с разными наставниками и узнал многое, что происходит за пределами Стамбула. Я читал донесения нашего посла при дворе Людовика Пятнадцатого.
Пока он говорил, Накшидиль внимательно слушала, широко раскрыв глаза, будто каждое сказанное им слово — жемчужина, слетавшая с его уст.
— Последние три года я состою в переписке с королем Людовиком Шестнадцатым. Я читал о военной мощи Франции, а также о французской музыке, театре, науке и общественных порядках. Мне хотелось бы узнать, насколько соответствует действительности то, о чем я читал. Вот почему я пригласил тебя сюда.
Селим поднял палец, и я со своей точки наблюдения увидел, что вошли рабыни и налили кофе в чашки, усыпанные бриллиантами, потом подали на золотых тарелках сладкие фисташки. Две девушки поставили рядом с султаном наргиле. Отпустив всех, Селим затянулся сладким табаком и засыпал Накшидиль вопросами.
— Мне хотелось бы больше услышать о твоем образовании, — сказал он. — Особенно меня интересует музыка. Расскажи мне, чему тебя учили в монастыре.
— Мой падишах, у меня были разные уроки, — ответила она. — Я знакомилась с теориями гармонии, выдвинутыми Жаном Филиппом Рамо
