, — сказала валиде. — Ты приглянулась моему сыну. Тебя переведут в более удобное жилище и начнут учить, как следует вести себя, чтобы угодить мужчине — не только подчиняться ему, а доставлять наслаждение. Если ты все это хорошо усвоишь, тебя могут пригласить к нему в постель. После этого ты сможешь стать его любимой женщиной, наложницей.
Новая комната Накшидиль оказалась ближе к покоям валиде. Там хватало места пяти девушкам, что было лучше переполненной спальни; небольшие окна выходили на внутренний дворик, но обогревателем служила только одна жаровня. Здесь, как и в прежнем жилище, были голые стены и деревянные полы, а по всему периметру расположились узкие диваны; повсюду стояли шкафы для вещей девушек. Накшидиль должна была продолжить заниматься вышиванием, музыкой и танцами, но, как говорила Миришах, ей также надлежало пройти обучение в искусстве жить.
По указанию Миришах главный чернокожий евнух назначил меня присматривать за девушкой во время ежедневных занятий. Занятия начались без промедления. Много времени отводилось для усовершенствования турецкого языка с тем, чтобы она могла свободно вести беседу. Она знала достаточно много слов и могла выразить свои основные потребности, но для того, чтобы говорить изящно, требовался напряженный труд: звук «р» все еще поднимался у нее из гортани вместо того, чтобы плавно слетать с кончика языка; она все еще произносила слова, надув губы, а их нельзя было напрягать; к тому же она часто ставила ударение не на том слоге. Еще Накшидиль практиковалась писать на распространенном в империи турецком языке, однако сочетание арабской письменности и турецких слов да еще персидских с турецкими создавало для нее огромные трудности.
Ей также надлежало совершенствовать и другие навыки. На кухне валиде она училась готовить определенные блюда. Ее обучала рабыня, которую султан ни разу не звал к себе, но она все же поднялась в дворцовой иерархии: теперь она отвечала за кухню валиде. Хотя ее имя, Гульбахар, означало «весенняя роза», бедная женщина, проведшая многие годы в безбрачии, начала увядать. Однако возможность обучать нетерпеливую Накшидиль озарила ее жизнь, словно луч солнца, и она радовалась всякий раз, когда видела девушку.
Она говорила, что кофе самый главный напиток в Оттоманской империи, и повторяла хорошо известную пословицу: «Чашка кофе обеспечивает сорок лет дружбы».
— Это правда, — согласилась Накшидиль, — но, знаешь, мне к нему все еще трудно привыкнуть. Он очень крепкий.
