Пленница гарема | страница 4



— Вы здесь по моему повелению, — сказал султан, и священник поклонился, испытывая в равной мере и страх и уважение. И тут, будто священник имел право выбора, правитель прижал руку к сердцу и добавил: — Благодарю вас за то, что вы пришли. Я обещал матери, что она умрет согласно своему желанию. Пожалуйста, — прошептал он, кивнув в сторону постели, — приступайте к последнему ритуалу. — Сказав это, султан вышел из комнаты и дал остальным знак следовать за ним.

Отец Хризостом вздохнул от облегчения, снял накидку и осторожно положил ее на стул; только сейчас он заметил, что в углу притаился черный евнух. Священник с беспокойством посмотрел на него — женственное лицо, толстая шея, выдававшееся брюшко. Не сказав ни слова, он придвинул стул к постели и сел рядом с матерью султана. Он знал, что эта женщина, казавшейся сейчас столь хрупкой, последние восемь лет была самой влиятельной во всей империи: она исполняла роль доверенной советницы при сыне, султане Махмуде II, и являлась его воплощением в присутствии других. В Оттоманской империи Накшидиль именовали валиде-султана, а ее сына падишахом, тенью Бога на земле, халифом, главой всех мусульман. Теперь ей понадобился он, священник-иезуит.

— Валиде-султан Накшидиль, — прошептал он успокаивающим голосом, — я в вашем распоряжении и буду здесь столько, сколько вы пожелаете. Прошу вас, начнем с молитвы.

— О, отец, в моей голове теснится столько мыслей, — слабым голосом ответила она. — Вы должны знать, что я была плохой католичкой. После того как я оказалась в гареме, меня сразу вынудили принять ислам. Я делала все, что могла… тайно молилась… Христос… — Обессилев, она замолчала.

Священник взял ее хрупкую руку и держал ее, пока она вновь не собралась с силами. Видя, что женщина готова снова говорить, он кивком подбодрил ее.

— Гарем может стать ужасным местом… — призналась она, — здесь столько интриг… здесь была рыжеволосая женщина, я… — Накшидиль снова замолчала.

Евнух придвинулся ближе, готовясь вмешаться. Визгливым голосом он предостерег:

— Моя дорогая, вы ослабли, к тому же есть вещи, о которых не следует говорить. Даже священнику.

Спустя мгновение священник достал из мантии небольшой флакон и помазал женщине маслом лоб. Встав перед ней на колени, он произнес:

— Да поможет любящий и милостивый Господь вашему величеству через это помазание. И когда вы избавитесь от грехов, Он по своей доброте может спасти и воскресить вас.

Священник, совершив последний ритуал, отпустил ей грехи, заметил, что женщина лежит совершенно неподвижно. Он взял ее руку, но пульс уже не прощупывался; он сложил ей руки на груди и закрыл глаза. Священник пошел за накидкой, но евнух уже прижимал ее к своей груди, будто нашел якорь спасения для валиде. Служитель мягко коснулся руки евнуха, облачился в накидку и последовал за этим странным, чуть прихрамывавшим человеком к двери. Отец Хризостом оглянулся, выискивая янычар, но те исчезли.