— О чем в них говорилось?
— В первом он писал: «Стоя перед тобой на коленях, я прошу прощения. Пожалуйста, приди ко мне сегодня вечером. Если хочешь, убей меня. Я сдамся, но не пренебрегай моим зовом, иначе я умру. Я бросаюсь к твоим ногам».
Накшидиль слушала, не веря своим ушам.
— Если султан такое важное лицо, как все говорят, то он, разумеется, не станет писать рабыне подобные вещи.
— Клянусь, что именно так все и было.
— Тюльпан, это правда?
Я робко кивнул.
— И что она ответила?
— Роксана вела себя нагло, — сказал кто-то.
— Нет, она поступила умно, — возразила другая девушка.
— Ну, не очень-то, — продолжила рассказчица. — Назло ему она снова отказалась принять его приглашение. Роксана ответила, что наступило такое время месяца, когда она не может лечь к нему в постель. Чтобы султан поверил ей, она подкупила евнуха, и тот раздобыл ей каплю голубиной крови.
— Что произошло потом?
— Султан прислал ей новое письмо. В нем говорилось: «Не давай мне больше страдать. Вчера я едва владел собой. Разреши мне целовать твои ноги. Прошу тебя, позволь мне стать твоим рабом. Ты моя повелительница».
— И она, разумеется, пошла к нему?
— Нет. Она отказалась. Мстя ей, султан каждую ночь приглашал к себе новую девушку.
— Иногда по три или четыре девушки сразу, — уточнил кто-то.
Накшидиль стало плохо.
— Дело не только в этом. С таким волчьим аппетитом он наплодил двадцать шесть детей. К сожалению, большинство из них умерли.
— Он забыл про Роксану?
— Да, но после того, как заточил ее в тюрьму.
— А теперь у него появилась любимая девушка?
— Одну европейскую девушку сделали его новой женой. Ее звали так же, как и тебя: Накшидиль.
— Что с ней случилось?
— Она умерла от тифа незадолго до твоего появления.
Помнится, я слышал, что султан встревожился, когда его седьмая жена, европейка, родившая ему сына, вдруг захворала. Каждый день в течение двух недель он справлялся у главного чернокожего евнуха, поправляется ли она, а новости каждый раз приходили все хуже. Наконец султан не выдержал и, нарушая распоряжения дворцового лекаря, навестил кадин.
Тихо войдя в комнату больной, он очутился среди тошнотворных запахов хвори. Бедняжка вся побледнела и лежала неподвижно, и, хотя она была прикрыта одеялами, он знал, что ее живот и грудь покрылись розовыми пятнами. Султан сразу заметил, что тиф лишил ее прекрасное тело жизни. Измученная лихорадкой и диареей, она не могла ни говорить, ни даже кивнуть. Увидев великого падишаха, она пыталась хотя бы моргнуть, давая знак, что узнала его. Он покинул ее в слезах; спустя двадцать четыре часа она скончалась.
