— Ты должна научиться любить султана, — ответила Пересту.
— Но разве среди претендентов на трон нет мужчин моложе?
Я кивнул.
— Может, кисмет[27] приведет мне такого, — сказала Накшидиль. Она взглянула на меня и улыбнулась.
* * *
Одним весенним днем я наблюдал, как Накшидиль за пределами дворца, в саду, сорвала хризантему и начала выдергивать из нее лепестки.
— Какое вы загадали желание? — поинтересовался я.
— Ах, Тюльпан, — мечтательно сказала она. — Моя хитрость удалась. Я избавилась от вышивания и, благодаря тебе, играю на музыкальном инструменте. Но даже при этом я лишь одна из множества девушек. Я не в числе тех, кого удостоили чести ухаживать за султаном. Как же мне привлечь его внимание?
— Вы танцуете? — спросил я.
— Конечно. В школе нас учили разным танцам — менуэту[28], контрдансу[29]. — Она сделала несколько изящных шагов, чтобы продемонстрировать мне свое умение. — Возьми меня за руку, — сказала она, и не успел я возразить, как она закружила меня по саду.
Я остановился, чтобы перевести дыхание.
— У меня на уме нечто другое, — произнес я. — Пойдемте. Следуйте за мной.
Улемы[30] объявили, что Рамадан наступит через два месяца и, как всегда, вечером, в канун его наступления в гареме должно состояться большое представление. Главная наставница распорядилась, чтобы самых многообещающих девушек учили танцам. Накшидиль двигалась с особой грацией, и я не сомневался, что она окажется среди танцовщиц.
Десять девушек собрали в большом помещении, где Сафие, учительница танцев, собиралась продемонстрировать свои таланты. Витражные окна задернули занавесками, ковры скатали, обнажив лакированный деревянный пол. Сафие стояла чуть расставив ноги, согнув их в коленях и выпятив грудь. Она дала знак музыкантам начать играть, и, пока те выводили жалобные мелодии чифтетелли[31] и щелкали кастаньетами, она вытянула руки вперед, и те начали извиваться. Сафие держала плечи неподвижными и качала бедрами из стороны в сторону, медленно приподнимая их. Сначала она приподняла левое бедро, затем правое. Пока нижняя часть ее тела пребывала в движении, Сафие подняла руки вверх и скрестила их чуть ниже глаз, затем грациозно опустила на бока, проделывая столь притягательные волнообразные движения, что могла бы растопить мрамор.
Пересту подражала движениям учительницы, и у нее это неплохо получалось, ее примеру последовала Накшидиль, но вдруг обнаружила, что почти невозможно вращать животом так, чтобы бедра оставались неподвижными. Конечно, во Франции она училась придворным танцам и рассказывала мне, что еще ребенком на Мартинике танцевала вместе с рабами из Африки, но движения, которые она увидела сегодня, настолько сильно отличались от тех, как тюльпан от тюрбана. Когда Накшидиль велели направить грудь в одну сторону, а попку в другую, она прикрыла рот и захихикала.
