— Знаете, — подбодрил я ее, — вы во дворце всего шесть месяцев и уже делаете большие успехи. Пройдет совсем немного времени, и вы сможете поднять указательный палец и произнести слова: «Нет божества, кроме Аллаха, и Мухаммед Его пророк», после чего станете мусульманкой.
— Если я это должна сделать ради собственного выживания, — ответила она, — пусть будет так.
Когда из кухонь принесли обед, она вместе со всеми присела на корточки и стала молча есть. Обед состоял из цыпленка, рисового плова, йогурта, баклажанов, турецкого гороха нут, сыра и свеклы. Однажды, когда принесли блюдо из кабачков и огурцов, Пересту расхохоталась.
— Что ты смеешься? — шепотом спросила Накшидиль.
— Ты знаешь, почему кабачки и огурцы нарезаны?
— Нет, — ответила Накшидиль.
— Здесь опасаются, что если оставить эти овощи целыми, то мы заменим ими мужчину.
Накшидиль взглянула на нее, ничего не понимая.
Позднее в комнате для шитья девушки не удержались и прервали тишину, начав сплетничать. Отрывки их разговора долетали до ушей Накшидиль: Айша была матерью среднего принца Мустафы; старшего принца и наследника трона звали Селимом, младшего принца — Махмудом. Этот кафтан должен быть готов через три месяца. Любую, кто разозлит Айшу, ждет наказание, и ее тут же выгонят из этой комнаты.
Пока Накшидиль работала, она все время мысленно возвращалась к сказанному Пересту и спрашивала меня, что означают слова подруги. Я объяснил, что, если старый султан увидит девушку и та покажется ему привлекательной, он может сделать ее наложницей. Как раз так и случилось с Айшой.
— Возможно, если бы султан увидел меня, то проявил бы интерес к моим успехам, — пробормотала она. Она обратилась к девушке, стоявшей рядом с ней. — Как давно тебя определили в комнату для вышивания? — тихо спросила она.
— Скоро будет два года, — ответила девушка.
— Это очень долго.
— Да. Но другие здесь еще больше. Турки считают большой честью занятие вышиванием. Это одна из самых важных работ, какой может заниматься женщина.
— Ты не пыталась заняться чем-нибудь другим?
— Это почти невозможно. Здесь нет выбора. Желания султана обязательны.
— Но ведь не султан определил меня сюда. Это сделала наставница.
— В гареме она является его представительницей. Ты должна делать то, что она прикажет.
— А если я не подчинюсь?
— Тогда, — я вступил в разговор, — вас вышвырнут из дворца и отправят на невольничий рынок.
— Ты когда-нибудь видела султана? — спросила Накшидиль.
