Кабинет Рейзора — один из шести в коридоре четвертой палубы, на дверях золотой герб Республики. Каэдэ стучит два раза. Услышав приглашение войти, она распахивает дверь, потом тщательно закрывает ее за нами и вытягивается по стойке смирно. Я повторяю ее движения. Наши ботинки громыхают по полу из плотного дерева. В воздухе витает слабый запах жасмина, и я, оглядев комнату и отметив сферические настенные лампы и портрет Президента на задней стене, вдруг понимаю, насколько здесь прохладно. Рейзор стоит у стола, руки сложены за спиной, на нем офицерская форма — сплошной шик-блеск, он разговаривает с женщиной в таком же одеянии.
И в следующую секунду я узнаю коммандера Джеймсон.
Мы с Каэдэ замираем на месте. Испытав потрясение при виде Томаса, я исходил из того, что, если коммандер Джеймсон и находится в Лас-Вегасе, то она должна быть в пирамидальном доке и наблюдать за действиями своего капитана. Мне и в голову не приходило, что она окажется в воздухолете. Ей-то что нужно на фронте?
Рейзор кивает в нашу сторону, когда мы с Каэдэ отдаем ему воинское приветствие.
— Вольно, — кивает он и возвращается к разговору с коммандером Джеймсон.
Я чувствую, как рядом напрягается Каэдэ. Включаются уличные инстинкты. Если Каэдэ волнуется, значит Патриоты не учитывали возможность появления коммандера Джеймсон. Кидаю взгляд на дверной замок, представляю себе, как разворачиваюсь, распахиваю дверь и перескакиваю с балконного ограждения на нижнюю палубу. Схема воздухолета предстает перед моим мысленным взором в трехмерном виде. Если Джеймсон узнает меня, я должен быть готов к бегству. Заранее продумать маршрут отступления.
— Мне рекомендовали держать ухо востро, — говорит коммандер Джеймсон Рейзору.
Тот кажется абсолютно невозмутимым — плечи расслаблены, на лице безмятежная улыбка.
— Вы тоже должны быть начеку, Десото. Заметите что-нибудь необычное — сразу же ко мне. Я буду готова.
— Конечно. — Рейзор уважительно склоняет голову, хотя знаки различия на его форме указывают на более высокое звание, чем у собеседницы. — Наилучшие пожелания вам и Лос-Анджелесу.
Они небрежно салютуют друг другу, и коммандер Джеймсон направляется к двери. Я заставляю себя не двигаться, хотя каждая моя мышца кричит: беги!
Коммандер Джеймсон проходит мимо, и я не шевелюсь, пока она оглядывает меня с головы до ног. Уголком глаза я отмечаю жесткие черты и алую вспышку тонких губ. За выражением ее лица — ледяная пустота, полное отсутствие эмоций, отчего моя кровь закипает страхом и ненавистью. Еще я отмечаю, что рука у нее забинтована. Все еще не зажила рана с тех времен, когда я, будучи пленником в Баталла-Холле, укусил ее до кости.
