Водолазы видят русалок и водяных.
Летчики видят ангелов. Космонавты когда-никогда
встречаются с Богом. Но не услышишь от них
рассказа толкового: все молчат, как всегда.
Все наметками да намеками: мол, поживи
с мое, а тогда… что "тогда" – догадайся сам,
о глубоководных духах, о светлой Божьей любви,
ходящей как по морю – посуху – по небесам.
Мол, полетай в вышине или на глубину
спускайся в скафандре и в шлеме, пускающем пузыри.
А там – делай, что хочешь: гуляй, защищай страну,
возделывай почву, ни слова говори.
И пусть твой опыт спокойно лежит на дне
твоей души, как амфоры, где загустело вино
или свернулась кровь, что пролита по вине
не важно чьей, поскольку все это было давно.
Давным-давно, в те времена, когда небо было водой
и ластокрылые птицы передвигались вплавь,
не закалялась сталь, а лежала железной рудой
и молила: не добывай меня и в печи не плавь.
Не превращай меня ни в лезвие, ни в броню,
иначе провалишься и вознесешься в иные миры.
Но будешь хранить молчание, как я недеянье храню,
притворяюсь камнем, спокойно лежу до поры.
