а строители из кружек пудовых темное пиво пили,
а потому не дивились никаким чудесам.
Пиво, известное дело, текло по усам,
а если что и попадало в рот,
то, проходя, изливалось в яму у главных ворот
огромного здания, что само по себе без конца
росло и строилось с фасада, а то и с торца, —
должно быть, на то была особая воля Творца.
Храм рос вверх и в стороны,
заполняя площадь, разрушая прилегающие дома,
словно почка на ветке, химера на башне распускалась сама.
Священники и епископы годами бродили зря
в огромном пространстве, не находя алтаря.
Со всех концов туда присылали гонцов, расчет был прост:
за немалые деньги магистраты приобретали рассаду —
небольшие башенки, маленькую аркаду
и вкапывали на площадях, надеясь на быстрый рост.
Иногда ничего не случалось, но чаще храмы росли,
башни и шпили в небеса кресты вознесли,
где повыше, где чуть пониже, ни камня не требуя, ни труда.
Никто не подумал: когда они вырастут, что случится тогда?
А случилась война,
ковровые бомбардировки, камни, смешанные с золой.
И новые башни не проросли сквозь культурный слой.
