Менрих, наскоро перекусив, завалился на скамью у стены, укрывшись плащом чуть ли не с головой - видно опасался, что от него и этой ночью потребуют, чтоб он спал на полу и решил побыстрее занять свободное место.
Эрменгильда опустилась на лавку рядом с сидящим за столом колдуном:
-Что с вами? Вы молчите весь день...
-Все нормально, - хмуро откликнулся мужчина. Боль перебралась с руки на шею. Кажется, скоро голову повернуть нельзя будет.
-Но я же вижу, что что-то не так! - узкая прохладная ладошка легла на плечо водяному магу.
По руке словно огненная волна прошла. Докатилась до кончиков пальцев, закапала невидимыми дождинками на земляной пол...
И боль прошла, словно и не было ее.
Кенниг медленно повернул голову, пораженно уставившись на девушку.
-Что?! - испугалась она, отдернув руку.
Колдун замер, ожидая, что боль вновь вонзит зубы в плечо... Но ничего не произошло.
Юная госпожа фон Оффенбах напряженно смотрела на него, ожидая ответа. Так и не дождалась, и осторожно уточнила:
-Все в порядке?
-Кажется, - медленно кивнул Винтар, все еще опасаясь, что боль вернется.
Ничего подобного. Ни малейшего намека.
-Вы... Ничего не почувствовали? - осторожно уточнил колдун.
В конце концов, талант Эрменгильды заключается в том, что она чувствует магию.
Девушка сглотнула комок, застрявший в горле, медленно оглянулась по сторонам, словно высматривала что-то и тихо протянула:
-Н-нет. А должна?
То есть свое колдовство она не чувствует. Но в чем оно заключается? Госпожа фон Оффенбах способна исцелять? Ее талант подобен дару Одильхоха, одного из слуг - пленников инквизитора? Тогда она могла бы излечить собственные раны...
Нет, точно бред какой-то получается...
Кенниг мотнул тяжелой головой. Все. Пора спать. Завтра - снова в путь, а значит, опять придется играть спектакль перед Таузигом, скрывая лицо и притворяясь покойным Гиршем. Завтра очередной трудный день.
Водяной маг вздохнул, поднялся с лавки и протянул руку Эрменгильде, помогая ей встать:
-Хозяйка постелила в своей спальне. Идите спать, госпожа фон Оффенбах.
Девушка робко улыбнулась, принимая протянутую ладонь:
-Спасибо, господин Кенниг.
Все-таки, каким бы не был ее дар, боль она сняла профессионально. Так ловко справиться мог, пожалуй, только Бертвальд Шмидт со своими травами. Но тот вообще мастер, даже при родах был способен муки уменьшить...
Кенниг замер ледяной статуей, не обращая внимания на то, что продолжает сжимать в руке хрупкую ладошку Эрменгильды.
