Благодаря этому он смог на другое утро отправиться со своей молодой женой в дорогу; но в течение ночи он, как это и предусматривали его опасения, оставался
несостоятельным.Утешительно думать, что приключающиеся с людьми «потери» являются чаще, чем мы полагаем, симптоматическими действиями и идут благодаря этому навстречу хотя бы тайному намерению пострадавшего лица. Потеря бывает часто лишь выражением того, что человек не дорожит утраченным предметом, втайне не расположен к этому предмету или к лицу, от которого он исходит, или, наконец, что готовность утраты была перенесена на этот предмет с других, более важных объектов путем символической ассоциации мыслей. Потеря более ценных вещей служит выражением для самых разнообразных импульсов. Она должна либо символически представлять вытесненную мысль и стало быть повторять напоминание, которое охотнее всего хотелось бы пропустить мимо ушей, либо – и это скорее всего – она стремится принести жертву темным силам судьбы, культ которых не исчез еще и в нашей среде[112].
«Человек рождается не в полной мере, так как часть своей жизни он проводит как бы в теле матери, погрузившись в ночной сон»
Из числа единичных случайных действий я приведу пример, который и без анализа допускает более глубокое толкование и прекрасно проясняет условия, при которых подобные симптомы продуцируются самым незаметным образом. В связи с ним уместно будет также одно практически важное замечание. Летом, во время путешествия, мне случилось в одной местности ждать несколько дней своего спутника. В это время я познакомился с молодым человеком, который также чувствовал себя одиноким и охотно составил мне компанию. Так как мы жили в одном отеле, то естественно сложилось так, что мы рядом сидели за столом и вместе совершали прогулки. На третий день он вдруг сообщил мне после обеда, что ожидает сегодня вечером со скорым поездом свою жену. Это пробудило во мне интерес психолога, ибо я еще утром заметил, что мой знакомый отклонил предложение насчет более крупной экскурсии и во время той небольшой прогулки, которую мы совершили, не захотел идти по одной из дорожек, слишком крутой и опасной, по его мнению. Гуляя после обеда, он стал вдруг говорить о том, что я, вероятно, голоден, просил, чтобы я не откладывал из-за него ужина, так как он сам будет ужинать, лишь когда приедет его жена – вместе с ней. Я понял намек и сел за стол, когда он отправился на вокзал. На следующее утро мы встретились в вестибюле отеля. Он представил мне жену и добавил затем: «Ведь вы позавтракаете с нами?» Мне нужно было еще сходить кое-зачем на ближайшую улицу, и я обещал скоро вернуться. Когда я вошел в столовую, то увидел, что мои знакомые уселись за маленьким столиком у окна, заняв места по одну сторону его. По другую сторону стоял стул, на спинке которого висел большой тяжелый плащ молодого человека, покрывая сидение. Я прекрасно понял смысл этого размещения, бессознательного, конечно, но тем более выразительного. Это означало: «Тебе здесь не место, теперь ты лишний». Муж не заметил, что я остановился перед стулом, не садясь; жена заметила это, тотчас же толкнула его и шепнула ему: «Ты же занял место для этого господина!»
