— Больше пока ничего. У меня нет людей. Я сам пойду ей навстречу. Это все, что можно предпринять.
— Хорошо. — Мика глубоко вздохнул.
Мия, улыбаясь, протянул мне пропуск.
— Не думаю, что он понадобится. Но пусть будет на всякий случай…
Я стал смотреть пропуск, оформленный на имя хорватского беженца.
— Разве только если меня ранят и я не смогу бежать, тогда он наведет их на ложный след, — заметил я. А внутренний голос твердил: «Не нужен он тебе». Но тем не менее я положил пропуск в карман.
— Остальное в порядке? — спросил Мика, когда мы кончили наш разговор.
— Да, — ответил Мия и развернул свой пакет. — Это моя мать приготовила. Для кого — она не знает, но я просил ее сделать повкуснее. А когда уходил, она сказала: «Не забудь спросить товарищей, понравилось ли им».
На мгновение вспомнилась мне мать. Она далеко. Думает, что я в безопасности, у отца. Спокойна. Меня до слез растрогала забота незнакомой женщины, которая к товарищам сына относится, как к своим детям. От волнения я не находил слов. Поняв это, Мия крепко обнял меня.
Пока мы ели питу[8], к Мие подошел плечистый парень. Мия отошел с ним в сторону, обменялся несколькими словами и вернулся.
— По берегу идут трое немецких солдат, — произнес он, садясь.
— Ищут кого-нибудь? — спросил Мика.
— Кажется, нет. Похоже, гуляют.
— Тебе лучше уйти. Револьвер с тобой?
— Да.
— Тогда иди. Вечером, без четверти девять, встретимся, где договорились, — сказал Мика, поглядывая туда, откуда могли показаться солдаты.
— Хорошо. — Мия встал и повернулся ко мне. Он был выше меня на целую голову. В странном взгляде его черных глаз я прочел и затаенную печаль, и горячее пожелание успеха, и искреннее одобрение. Он обнял меня за плечи.
— Желаю удачи, — сказал он. — Увидимся на Ястребаце!
— Обязательно, — ответил я. Он похлопал меня по плечу, попрощался с Черным и исчез в зарослях кукурузы.
По берегу Нишавы разгуливали трое немецких солдат. Один из них прутиком постукивал по сапогам. Все трое глазели на женщин и что-то с жаром обсуждали. На ремнях у них висели пистолеты. Мы искоса наблюдали за ними.
— Кажется, на уме у них нет ничего плохого, — решил Черный.
— Да, видимо, их интересуют только бабы. Но в то же время самая опасная собака та, что не лает, — возразил Мика.
Немцы прошли мимо нас. Дальше на пляже никого не было, и они не спеша повернули назад. Вот они совсем близко от нас. Черный потянулся к одежде.
— Зачем? — спросил Мика, хитро улыбаясь.
— Доверять им нельзя. Надежнее, когда все под рукой.
