— И что, оно продается в аптеках… или еще где-то?
— Да, конечно. И о нем необходимо говорить всем. Оно называется «Антеридий».
— Красивое название! — поразился Виктор.
— Красивое, — подтвердил Ной. — Ты чуткий человек, очень чувствительный… тонко чувствуешь красоту. Я полагаю, что тебе нужно изменить имя. Ты перерос Вола. Сейчас тебе, пожалуй, подойдет имя Олень.
— Олень? Да, я люблю оленей… хотя никогда в жизни их не видел живыми.
— Их нельзя не любить. Их подвижность, ловкость, величественные рога, стройность во всем теле, красота огромных глаз часто воспеваются в Библии. Это чистое животное по Моисееву закону. Но главное, брат Олень, даже не это. Царь Давид в своих псалмах с силою и крепостью оленьих ног сравнивает свои ноги, получая от Бога помощь против своих врагов. На нашем пути будет много врагов, с которыми придется безжалостно расправляться, — запомни это! Теперь за дело, — как всегда, без сантиментов распрощался с Виктором Ной.
Виктор был горд новым именем. Ной сумел задеть потаенные струны его души, о которых, может, сам Виктор не всегда отдавал себе отчет. Он был романтиком и жаждал героики, душевных подъемов и свершений во имя идеального общества, стремился к совершенной любви, рыцарству… Душа Виктора тосковала по идеалу, и Ной как будто приоткрыл завесу в мир идеальных переживаний, о которых в нормальной будничной жизни не приходится даже мечтать.
Мысли на эту тему захлестывали Виктора во время кропотливой, нудной работы, и он постоянно забывал о своей мантре. Потому что, думая о ней, невозможно было удержать в мозгах, в изменчивой своей памяти столь любезные сердцу мысли о спасении человечества путем распространения русского гербалайфа, а также о борьбе с неизвестными врагами средствами общей молитвы.
Через несколько часов он уже не мог смотреть на мелкие сушеные цветочки, стал раздражаться, почему так медленно наполняется корзина, к тому же почувствовал вдруг звериный голод и сильную жажду.
«Я должен это перетерпеть, — стал внушать себе Виктор, — должен, иначе я ничего не стою…» Он ушел в тень, приказал себе с наслаждением съесть кусок заплесневелого хлеба и подтухшую картофелину.
Виктор вспомнил страдания героев и мучеников всех времен и народов; последними из этой череды были герои Брестской крепости, которые умирали, но не сдавались. Виктор вообразил себя на войне, когда кончились все боеприпасы и вода, а о еде забыли еще неделю назад. Но был приказ — выстоять! Приказ — великая вещь…
